— Акме!.. — позвал Лорен.

— Не мешай ей, целитель, она со своим возлюбленным, ей не до тебя… — услышала она голос Реции.

Нежно пожав руку Гаральда, она улыбнулась ему, светло и предано, и отправилась к брату. В памяти мужчины встала подобная же сцена: лес Кереев, нападение коцитцев, ужасы Кура. Тогда уходила она всего на несколько минут, а нашёл он её только через много дней. Побледнев, он сразу последовал за нею.

Вода была нагрета, целитель тщательно отмыл руки свои и принялся промывать рану Густаво.

— Не загораживайте мне свет, — раздражённо потребовал он.

— Своей сварливостью ты теперь до изумления похож на нашего дядю, — усмехнулась Акме.

— Зачем тебе вода? — спросил Кицвилан. — Ты же светом своим…

— Все тебе надо знать, — отозвался Элай.

«Полагаю, он не намерен доверять огню своему до конца, — подумалось сестре целителя. — Лучше уж он начнет так, как делал всегда. Это лучше, чем рисковать плечом своего будущего шурина…»

— Не боитесь, Ваше Высочество, что этот целитель сожжет вашу руку? — усмехнулся Ягер. — Он, все же, брат своей сестры, а уж на ее пламя мы нагляделись.

— Ох же пакостник! — с равнодушным вздохом проговорила Акме, к нему не оборачиваясь. — Ты дождёшься, я сожгу тебя…

— Я не наследник нодримского престола, меня не жаль… — последовал вкрадчивый ответ, но нодримцам было не до шуток.

Густаво улыбнулся. Он доверял выбору своей любимой сестры, доверял Акме, несмотря на то, что едва знал её, доверял Арнилу, который к Лорену был благосклонен. Кронпринц знал, что ему нечего было бояться.

Лорен закрыл глаза и глубоко вздохнул. Густаво насторожился. Он увидел, как разгладилась хмурость молодого человека, как посветлело его усталое лицо, а слабый чистый ветерок, неведомо откуда взявшийся, зашевелил его черные волосы и золотые кудри кронпринца.

Лорен положил теплую свою ладонь на плечо Густаво, и по толпе путников пронёсся возглас изумления. Ее пронзил молочно-белый свет.

Акме застыла, внимательно глядя на брата. Она услышала, как ветер, вызванный не то его светом, не то её огнём, мягко пронёсся мимо, что-то ласково нашёптывая, будто напевая ребёнку перед сном. Но через мгновение на нее налетел куда более знакомый ветер со зловещим многоголосым шепотом, с эхом, с невнятными угрозами или предостережениями. Их силу можно было бы назвать разными, оттого несопоставимыми по могуществу, но Акме почувствовала, что Лорен был куда сильнее её.

Неожиданно в сестре целителя шевельнулась какая-то неприязнь к его свету. Свет этот, нёсший людям исцеление, был ей будто неприятен. Ей захотелось отвернуться, уйти в тень, чтобы он не жёг.

— Что ты теперь скажешь? — засмеялся Хельс, оборачиваясь к изумленному Ягеру. — Сильнее всех!

— Сильнее всех она! — он упрямо ткнул пальцем в Акме. — Только она разрушает, а он исцеляет.

— Разрушить легче и быстрее, нежели исцелить, — сказал Буливид. — Работа целителя кропотлива. Она же одним взмахом руки может разнести стену или смести дюжину кунабульцев.

Прекрасно слыша каждое слово, Акме не смела уйти или расплакаться от досады: все это могло быть истолковано неверно. Она не испытывала никакой зависти к неожиданному и чудесному дару брата, полной ей противоположности, она могла лишь сетовать на свою силу, страшную, коварную, медленно изничтожавшую её самое. Поэтому она непоколебимо, гордо вздернув голову, наблюдала за тем, как рана на плече Его Высочества медленно затягивалась, и думала о том, что, быть может, столь благословенный свет исцелит и её.

Акме слышала, как бесновался горячий поток, замурованный в стенах Иркаллы, корчась от ненависти к вражескому свету, и душа её наполнялась мрачным торжеством. «Бойся, Кунабула, бойся! — думала она, зло улыбаясь. — Брат мой сильнее меня, он сильнее всех на свете! Грядет конец твой. И, чтобы не нашел ты лазейку в теле моем, я придам себя смерти!»

Со столь страшной мыслью она развернулась и собралась забиться в какой-нибудь темный угол, чтобы с наслаждением послушать горестные стоны вражеских стен и избавиться от сожалений по тому безрадостному концу, который, возможно, ждал её, как Лорен позвал Акме:

— Не уходи!.. С тобой я не так утомляюсь, как оказалось. Останься, ты нужна мне.

Душа её разволновалась радостью.

— Ты черпаешь во мне силы?.. — изумленно прошептала она, затрепетав.

— Это для тебя новость? — нетерпеливо отозвался тот. — Иди сюда и сядь со мною.

Он взглянул на сестру и удивился: в глазах Акме сияла радость.

Она села рядом с Лореном, осторожно, несмело, опасливо глядя на Густаво.

— Не беспокойтесь, дорогая Акме, — с лёгкой улыбкою отозвался кронпринц. — Я уверен, что вы никому не сможете причинить вреда.

— Акме, — несколько раздражённо проговорил Лорен, сияющий белым туманом, — мы с тобой рождены от одного отца и одной матери. Наши силы могут различаться. Но не так же основательно!..

Девушка промолчала, не выдержав пронзительного взгляда его и опустив глаза. У нее не хватило сил признаться в страхах своих, рассказать ему о своем сне.

— Вы величайший мастер, — сказал Густаво, с восхищением разглядывая свое плечо. — Чем могу я расплатиться за подобную услугу?

Лорен улыбнулся медленно, с оттенком снисходительности, который изрядно повеселил Акме. Плио едва не запрыгала. Она знала ответ. Но целитель просто ответил:

— Не корысть движет мной, Ваше Высочество. Помогая людям, целитель думает о них, лишь после о самом себе.

Акме отвернулась, чтобы спрятать улыбку. Плио, внимательно глядя то на брата, то на возлюбленного, нервно переступила с ноги на ногу.

«Неплохое начало, — подумалось сестре целителя, — но этого мало, чтобы кронпринц дал согласие свое на брак принцессы и барона».

Вскоре на лбу Лорена начали выступать капли пота. Плечо Густаво более не вселяло тревог, но оставалось много работы. Решившись, Акме положила свою руку на руку брата, и глаза ее вспыхнули голубым светом.

Акме не слышала зловещих голосов. Она слышала лишь мягкий звон и шепот ветра, ласковый, убаюкивающий. Свет Лорена благодатной волной опускался на душу и освобождал ее от волнений, даруя покой.

Акме взглянула на Густаво и побледнела: глаза его слипались, голова опускалась все ниже. Брат спокойно объяснил:

— Он засыпает. Сон этот целебный. Мы убаюкиваем его.

— Мы?! — изумленно выдохнула девушка.

Акме вновь положила руку на руку брата и улыбнулась со светлой надеждой: быть может, она не была лишь только разрушителем?

Нодримцы заволновались. Паника началась, когда голова кронпринца медленно опустилась, резко упала, и весь он повалился на целителя.

— Они убили кронпринца Нодрима! — изумленно хмыкнули зараколахонцы.

Капитан Личной Гвардии Эвандер Лаций начал щупать пульс господина, а другие нодримцы выхватили оружие, готовые устроить над целителем и его сестрой самосуд.

Кеосский отряд, атийцы и зараколахонцы тоже схватились за оружие, чтобы броситься на защиту Акме и Лорена. Они