— Вот и собирай, малой, — раздалось сзади.

Катя оглянулась. Смущенно улыбаясь, с дороги на тропку спустился Михаил Андреевич, оставив машину у домика полиции:

— Так ты, котенок, станешь у меня хозяйничать? Одобряю, — поприветствовал он. — А я Назару сегодня звоню-звоню, еле дозвонился, кому показывать владения, не знаю. Сказал он только, что жена подойдет, сам уехал.

— Здравствуйте, дядя Миша! — пискнула Катя. Показалось ей на миг, что вернулась в детство, и строгий отец ее одноклассника сейчас отчитает за ободранную без разрешения китайку. Интересно, если завернуть за дом, та яблоня, что в конце лета щедро засыпала землю и скамейку вокруг себя мелкими, прозрачными, янтарными яблоками, еще жива?

Пока ходила следом за Михаилом Андреевичем, кивая согласно на его рассуждения, вроде, успокоилась, но, когда тот управился с инструкциями, расцеловав на прощание, уехал, Катя вновь запаниковала.

— Я пришла, ведра-тряпки принесла! — заорала Ирка, когда обогнула дом, но увидев растерянное лицо новой соседки, присела рядом на лавку под старой яблоней, поставила рядом хозяйственную сумку и ведра. — И чего ты нос повесила? Отбой? Мы же договаривались.

— Я эту яблоню с детства помню… Вон, видишь, сук обломанный? — Катя подняла глаза навстречу воспоминаниям. — Ух, летела я с этой ветки! Ключицу сломала, ходила все лето в восьмерке, года два потом опасалась по деревьям с парнями лазить. А, потом забыла все, опять понеслось. Черемуху красную видишь, рядом с облепихами? Все трусы были порваны об нее, ноги в синяках. Улепетывали от дяди Миши с парнями его, и с моими братьями, только пятки сверкали! Там доска в заборе, на речку, до сих пор на одном гвозде. А как с компанией Решада постоянно враждовали, что ты, на Озерную сюда к ним не ходи, со своей Комсомольской! И вот…

Девушки помолчали немного, наблюдая, как колышется сочная картофельная ботва бескрайним морем, уходящими вдаль рядами.

— Дядя Миша осенью только картошку выкопает, приедет, а все остальное — оставил, забросили с тетей Таней участок. Там смородина даже не измельчала. Вася малину объедает, счастливый такой, впервые не надо делиться с двоюродными братьями и сестрами. От Назара в восторге. А я… я боюсь.

— Чего боишься?

— Две недели всего, как знакомы, и жить вместе, не зная привычек, сразу притираться, в режиме аврала, обживать дом… Иришка, — повернула Катя голову к подруге, шепнула тихонько. — Мы еще не спали.

— А обязательно сразу? Кать, глупости же! И где вам? Сейчас наша бригада вся подойдет, отмоем, побелим, покрасим, в чистом доме, как по маслу пойдет жизнь семейная.

— Оптимистка.

— Кать, он тебе нравится?

— Да я от поцелуев на стенку лезу, от одного его запаха… — призналась Катя, потупив глаза. — Но, ты посмотри на его фигуру, красавец же, а мне куда? Растяжки по животу, грудь после кормления так себе, и так размером не избалована, вены вылезли. Помнишь, в спа, массажистка как укоризненно головой качала? Мне так стыдно еще не было, провалиться хотелось под стол в дырку для лица.

— Началось в колхозе утро, — вздохнула подруга. — Головой она качала, потому что мы в конец ее смены попали, думала убежать пораньше, я же знаю Лену. Будем ездить к ней, кстати, хорошо? То я твою фигуру не видела, и на пляже, и там, в салоне. Рядом лежала, если что. Все у тебя в порядке, не гневи природу.

— Хорошо. А тебе легко говорить, — улыбнувшись искреннему комплименту, ободренная, Катерина не осталась в долгу. — Твое декольте мужчины, как пчелы, взглядами унавоживают.

— Ну, тогда, скорее, мухи!

И обе засмеялись сравнению.

— Мама, тетя Ира, вот, угощайтесь! Я эту формочку нашел там, в кустах, помыл! — ребенок, сияя от радости, протянул желтое пластмассовое солнышко для песка, наполненное с верхом крупными спелыми ягодами.

— Июль-

(18 июля, среда, +25)

С тоской оглядев кафе, Лариса аккуратно сложила зонтик, стараясь не попасть брызгами на людей. Все столики в любимом «Трюме» были заняты, дождь загнал обедающих на веранде внутрь ресторанчика. Официантки сбились с ног, рассаживая гостей. Кто-то помахал ей с дальнего угла. Поздоровавшись с Фариком, Лара прошла к мужчине, расцеловалась.

— Здравствуй, Константин Николаевич, как дела?

— Присаживайся, Лариса Викторовна, как знал, местечко занял, — Костя привстал, поцеловал руку дамы, подождал, пока она усядется на диванчик напротив. — Советую бефстроганов, вторую порцию заказал, просто сказка, мясо тает во рту!

— Тебе, как никому доверяю, Костенька, особенно в выборе пожрать и выпить, — рассмеялась женщина, разом закончив с рабочим официозом. Сделала заказ подбежавшей официантке.

— Какие новости в нашем болоте? — Лара взяла салфетку, промакнула помаду, чтоб не испачкать посуду, сделала глоток сока.

Перед Костей она не стеснялась выглядеть обычной, во всех видах ее видел, лет пять встречались изредка, к обоюдному удовольствию, понимая, что семью не создать, слишком разные цели в жизни, не подходили друг другу, нигде, кроме постели.

— Меня в Казань переводят, все, теперь уже решено, — похвастался Кащей. — Новость, считай, из первых рук, утром узнал.

— Добился, значит. Поздравляю. Кто вместо тебя будет? — чуть приподняла бровку дама, впрочем, не удивившись, амбиции его знала, поддерживала.

— Пока не знаю, Ларчик, Дмитрий Иванович решает такие вопросы, — отмахнулся Костя, плотоядно примериваясь к дымящемуся ароматами специй мясу, что появилась перед ним. — М-м-м, сколько в Казани по ресторациям пробовал, все не то. Скучать буду по этой кухне. А, да, вторую новость слышала? Главврач наш женится.

— Решад? — ровным тоном переспросила Лариса, но на миг ей показалось, что сейчас тарелка перевернется ей в лицо…

— Представь? Допрыгался, болезный, по залету окольцовывают лапки. Больше никак.

— На этой шпале рыжей, да? — на Лару было жалко смотреть, как ни пыталась она справиться с чувствами. — Молодец, ушлая, сразу залетела, не стала ждать у моря погоды.

— Нет, Ирины ему не видать, не допрыгнет. Пыхтит, чешется, да, но не вариант. У него попроще невеста, ему под стать, знаешь же Верку из ювелирного? Вот она, — не замечая бури эмоций на лице собеседницы, Кащей похвалился. — А Ирину я в Казань увезу.

— М-да, новость… Увезешь, серьезно?

— Лар, вот увидишь. К зиме ее здесь не будет.

— Странно… Решад же недавно еще к нотариусу все ездил, к Регине, когда успел переметнуться?

— Я тебе даже точную дату скажу, надолго запомнил. С первого числа трахаются, Верунчик же рядом со мной живет, наблюдал картину Репина.

— Ты ничего не путаешь? Может, еще раньше начали, просто не афишировали?

— Лара, побойся Бога! Да на следующий же день весь поселок знал, что Верка крупную рыбу поймала, — между сплетнями Костя