так уже набитый рот.

После того как Экк покончил с последней крошкой вафель и слизнул последнюю каплю молока, его глаза начали закрываться, он обмяк на коленях Эстель.

Кроме них в кафе была только одна посетительница – хорошенькая блондинка, улыбнувшаяся Эстель. Та улыбнулась в ответ.

– Боже ты мой, – сказала девушка, изумленно округлив глаза. – Это что же за существо такое?

– Он с Мадагаскара, – ответила Эстель. – Довольно редкий зверек.

– Я бы сказала, крайне редкий. Я ничего подобного и не видела. А какой ручной! Можно я его поглажу?

Эстель кивнула, девушка, хихикая, погладила Экка по длинному гибкому носу.

– Я в зоопарке работаю, – сообщила она, указав на склон холма, покрытый голубыми бассейнами для гиппопотамов. – У нас никого даже отдаленно похожего нет. Как он называется?

– Экк, – сказала Эстель. Позже Люси пожалела, что не спросила у девушки, как это пишется, потому что никаких упоминаний об Экке, Екке, Эхке или Эххе на вебсайте малагасийской фауны обнаружить ей не удалось.

Эстель подождала, когда Люси уйдет, оплатила счет и снова подхватила разбухшего Экка на руки. Вместе они прогулялись под дивным утренним солнцем, задремавший было зверек проснулся и озирался по сторонам поверх плеча Эстель. Боб никогда не выводил его на прогулки.

Пока они шли, Эстель разговаривала с ним, и не всегда о вещах ему понятных. Однако голос ее словно окунал его во что-то полное света, теплое и безопасное.

Когда же откладывать неизбежное стало невозможно, Эстель направилась к квартире Боба и остановилась в его двери, держа на руках Экка, расставаться с которым ей не хотелось.

– Отец дал ему отсрочку, – сказала она Бобу. – К сожалению, короткую. Те из нас, кому он не безразличен, постараются, естественно, помочь ему. Надеюсь, вы пока будете обходиться с ним по-хорошему.

– Экк, – вздохнул Экк, мысли которого побрели к липким вафлям и джему.

Боб посмотрел на Эстель – так, точно видел ее впервые, – затем на своего зверька.

– Да, долгонько же ты возвращался домой. Кто эта девушка? Принеси мне тост. Я проголодался.

Эстель склонила голову набок, внимательно осмотрела Боба.

Боб сердито запыхтел.

– Что?

Эстель опустила Экка на пол, одернула на нем курточку.

– Я вернусь, – ответила она на его вопросительный взгляд. И ушла.

– Так… временная отсрочка, э? Отлично. Когда поджаришь тост, скажи Б, что он мне нужен.

И Боб ткнул Экка карандашом в солнечное сплетение. Зверек пискнул и с обидой на мордочке рысью покинул комнату.

Вернулся он через несколько секунд.

– Экк, – сказал он.

Боб сердито уставился на него.

– Ты его даже не позвал. А где мой тост?

– Экк!

– Ты его слопал, так?

Экк протестующе запрыгал на месте.

– Экк! Экк! Экк!

Боб поймал его за хватательный нос, подтянул к себе.

– Ты плохой.

Экк не сдавался, смотрел на него свирепо. Ты тоже плохой.

– Я не плохой. Я Бог.

Плохой Бог, думал Экк. Дрянной, дерьмовый, противный Бог.

Так они и смотрели один на другого, враждебные, не мигающие, пока патовая ситуация не утомила Боба, и тогда он оторвал Экка от пола, бросил его в мусорную корзину, втиснул ее под кровать и выскочил из комнаты, чтобы найти мистера Б. Экк плакал от гнева, держась за свой нежный нос.

– Мне надо с тобой поговорить.

Мужчина постарше не оторвал взгляда от работы.

– Говорите.

– Мне требуется все твое внимание.

– Конечно.

Проще сказать, чем сделать. Слушать Боба – то же, что смотреть по телевизору особенно изнуряющее реалити-шоу; вынести это можно, лишь вооружившись хорошей книгой и выпивкой да заполнив голову мыслями третьего разряда. Мистер Б постарался расположить черты своего лица так, чтобы они выражали подобие интереса.

– Валяйте, – сердечно предложил он.

– Я собираюсь выйти из дома.

– Хорошее дело.

– Тебе интересно узнать куда?

– Конечно.

Конечно нет. Однако он знал, сообщать об этом не обязательно. Нескольких тысячелетий более чем хватило, чтобы освоиться в голове самовлюбленного придурка, у которого только три мотива и есть: секс, жратва и чтобы больно не было.

Боб расправил плечи.

– Я собираюсь повидать Люси. – Он замолчал, принял горделивую позу и уставился в окно с поддельным безразличием. Громкое шарканье в комнате Боба возвестило о возвращении Экка, который за спиной хозяина забрался на каминную полку и угрюмо нахохлился – в точности как мальчишка. Мистер Б подавил смешок.

– Великолепно. Передайте ей мои наилучшие пожелания. Не забудьте о презервативе. И постарайтесь не слишком распространяться о вашей работе – вы знаете, как это действует на женщин.

Боб помрачнел.

– Ты не собираешься даже…

– Нет.

Мальчишка помрачнел еще пуще, все его тело приобрело надутый вид. За его спиной Экк воспроизвел все это в миниатюре, мордочка зверька обратилась в совершенную карикатуру физиономии Боба.

– Ну ладно. Я ухожу.

Однако с места он не стронулся.

Мистер Б сдвинул очки на глаза и вернулся к работе, надеясь услышать его шаги.

Шагов не последовало.

Они провели в таком положении некоторое время, часы мистера Б отщелкивали секунды.

– Вы вроде бы уходить собирались, – наконец сказал он.

Тучная слеза катила по гладкой щеке мальчишки, вечно красивой щеке, никогда не сминаемой тревогой, несмотря на вечно богопротивные обстоятельства самого его существования.

– Так уходите же. У меня полно работы. У меня, если вы еще не заметили, всегда полно работы – я вынужден перемещать бесконечную гору песка бесконечно малым пинцетиком.

Экк переводил взгляд с одного на другого. Потом, выбрав себе союзника, бочком скользнул в сторону мистера Б.

Лицо Боба наморщилось.

– Мне нужна помощь.

– Да, приятель, правда ваша, и мне тоже. У меня ядовитые наводнения в одной половине земного шара и вредоносные засухи в другой. Я полагал, вы собирались решить проблему влажности. Вы когда-нибудь читали докладные записки, которые я вам подавал? Простые такие. Африка: повлажнее. Америка: посуше.

– Я сделал, как ты сказал.

Возмущенный голос Бога прозвучал на октаву выше обычного.

Экк подбоченился, всем телом изобразив решительное неверие.

– Да ну? Правда? Потому что я, видите ли, счел, что существуют отдаленнейшие шансы того, что вы поняли все задом наперед. Быть может, всего лишь быть может, вы были не вполне внимательны, когда я столь усердно описывал вам ситуацию, и потому немного запутались в созданных вами массивах суши, нет? Такая возможность, минимальная разумеется, существует? – Мистер Б замолк, снял очки, показав блестевшие от едва сдерживаемого гнева глаза. – Позвольте объяснить, почему я задаю эти вопросы. Потому, что мне на голову свалились четыре миллиона людей, согнанных с места наводнением во Флориде, и пять – умирающих от жажды в Судане. Это всего лишь догадка, сделанная наобум, но я думаю, что вы, возможно, перепутали два континента.

Мальчишка