Шрифт:
Закладка:
— Зачем ты отдал Зайцу ключи?
— Он попросил. Он сказал, что ему нужна пара морковок для голодных детей. Я разрешил взять морковки, но сам я работал с посетителями, поэтому просто дал ему ключ. Когда потом я пришёл в кладовку, там не было овощей. Вообще.
— И за это ты убил Зайца, — произнёс Барсукот.
— Я не убивал его! — взвыл койот. — Я разозлился, да, но убивать … я просто был в ярости! Как он мог, а? Как он мог со мной так поступить? Ведь я доверял ему. Я так доверял ему, что даже согласился показать ему своё у … у … убежище в Ближнем Лесу, в котором я прятался, когда … у … у … убили моих родителей … То самое, в котором вы когда-то нашли меня маленьким, Барсук Старший … Вы помните, как нашли меня?..
— На память не жалуюсь, — буркнул в ответ Барсук. — В отличие от некоторых. Зачем же ты повёл его в убежище, Йот? Мне казалось, у тебя с тем местом связаны не самые лучшие воспоминания.
— Заяц сказал, раз мы с ним лучшие друзья, мы должны знать друг о друге всё. Все тайны.
Барсук задумчиво покивал.
— Давно вы туда ходили?
— Дней пять назад.
— Койот Йот, допустим, ты и правда не помнишь, что было после того, как ты выбежал из бара «Сучок» с угрозами в адрес Зайца, — прищурился Барсукот. — Но ты допускаешь, что именно ты мог убить Зайца? Из мести и от обиды?
— Не думаю … сомневаюсь …
— Но ведь это возможно?
— Не знаю … — Койот снова закачался из стороны в сторону. — Я сам уже ничего не знаю …
— Ежу ведь понятно, что именно у тебя был мотив! — сказал Барсукот, торжествуя. — И алиби у тебя нет. Ежи на суде
однозначно вынесут обвинительный приговор. В твоих интересах признать свою вину прямо сейчас. Добровольное признание, как известно, смягчает наказание, и я тебе просто советую …
— А Заяц раскрыл тебе какую-то свою тайну, Йот? — перебил вдруг Барсук Старший. — Вы ведь договорились узнать друг о друге все тайны. Какая тайна у Зайца?
Барсукот застыл от изумления с открытым ртом. Как он мог, как мог Барсук Старший перебить его в такой важный момент? Когда он, Барсукот, уже почти додавил преступника? Когда до добровольного признания вины оставалось всего ничего? Печально, но факт: Барсук Старший потерял форму. Он слишком стар для работы в полиции, ему пора на заслуженный отдых. Он ни догнать убийцу не может, ни допросить толком, ни хотя бы посидеть молча, когда он, Барсукот, так виртуозно ведёт убийцу к признанию. Вот взял и сбил койота с нужного настроения!..
— Какая тайна у Зайца? — бессмысленно, как скворец, повторил койот Йот.
— Да, вспоминай, какая тайна у Зайца, — как можно мягче сказал Барсук.
— У Зайца … тайна … он рассказал … — Лицо койота вдруг прояснилось. — Он рассказал про себя и Волка.
— А что про него и Волка? — удивился Барсук.
— Ну, Заяц сказал, что втайне мстит Волку за всех загубленных в Дальнем Лесу зайцев. За тех, кого сожрали здесь волки, прежде чем был принят Закон о Защите Животных.
— И как он мстил?
— Он пробирался в логово Волка и рассыпал по полу всех поджаренных Волком жуков. А Волк об этом узнал и пришёл в страшную ярость, и … и Заяц говорил, что Волк ему угрожал.
— А ведь у Волка тоже мотив … — прошептал Барсукот. — И тоже нет алиби …
— Я так обрадовался, когда вы арестовали Волка, — всхлипнул койот. — Ведь я не помню, где был во время убийства. И я подумал, раз это Волк — значит, точно не я. Я был так счастлив! Так счастлив, что я — не убийца! Ха-ха-ха-ха-ха! Теперь вы мне объяснили, что у меня был мотив! Теперь получается … Что теперь получается?! Что мы с Волком оба — убийцы? Ха-хо-ха-хи-ху! — Койот затрясся в истерическом хохоте и повалился на землю.
— Припадок, — констатировал Барсук Старший. — Нужно позвать Мышь Психолога. Мы сами не справимся.
Глава 10, в которой думают о личинках
— Ты никуда … — голос жужелицы сорвался, — никуда не пойдёшь! — Чтобы скрыть подступившие к горлу рыдания, она вцепилась жвалами в кору потолка.
— Но, Жужа, милая. — Жук Жак взобрался на потолок и повис рядом с женой. — Это не займёт много времени. Я только туда — и обратно.
— Туда и обратно, — с горечью повторила она. — Ну почему жизнь ничему тебя не учит, а, Жак? Ты правда думаешь, что в этом зверском лесу, живущем по зверским законам, жук вроде тебя может вот так вот просто сходить в полицию и вернуться обратно? Ты о личинках наших подумал?
— Я подпадаю под Закон о Защите Свидетелей. — Жак ласково погладил жену по переднеспинке и узким, хрупким надкрыльям. — Они ничего мне не сделают.
— Они поймают и сожрут тебя прежде, чем узнают, что ты — свидетель! — Её огромные фасеточные глаза наполнились слезами. — Это же звери, Жак, звери! И по их зверским законам они имеют полное право тебя сожрать!
— Но я пойду с белым лепестком, — возразил ей жук Жак. — По их Закону о Защите Свидетелей, если насекомое-свидетель имеет при себе лепесток, его не могут …
— Могут, не могут! — яростно воскликнула Жужа. — В лесу царит зверство! Они могут всё! Тем более ты — член Партии Жужелиц и Комаров! Зачем тебе, жучку, встревать в их зверские дела об убийствах? Не ходи в полицию, Жак! Подумай о наших личинках!
— Я думаю о личинках, — упрямо ответил Жак. — Я думаю о том, что однажды они превратятся в жуков и скажут мне: «Папа, а ты всегда поступал по совести и говорил правду? А ты всегда вставал на сторону невиновных? Ты не был трусом? Ты настоящий, ты порядочный жук?» Что я отвечу детям на этот вопрос? Что мы с тобой ответим им, Жужа? Что я хотел сказать правду, но струсил?
Жужа переползла с потолка на стену и зябко передёрнула надкрыльями.
— Делай как знаешь, — сказала она. — Только, пожалуйста, будь осторожен.
Глава 11, в которой рисуют психологический портрет преступника
— А сейчас я буду говорить что-то, — Мышь Психолог пригладила мягкую серую шерсть над ушами, — а вы в ответ на каждое слово тоже говорите
