Шрифт:
Закладка:
Сердце в тот момент словно раскололось на куски и осыпалось пеплом, но Оляна ещё попыталась обмануть себя тем, что… Может, у людей так принято: говорить «за глаза» совсем не то, что думаешь и чувствуешь? Может, это Миша так пытался объяснить своим друзьям, почему встречается с девушкой, которую в классе прозвали «Блаженная»?
— Пошли ко мне? У меня предки к родне свалили, фильм посмотрим, — предложил Миша после школы. И Оляна согласилась, размышляя об очистительном костре и той потерей памяти. А что, если так волшебный огонь пытался выжечь у Миши все воспоминания о ней, чтобы Оляна могла сбежать и не оборачиваться? А она вместо этого пыталась воскресить то, чего, вероятно, никогда и не было.
— На тебе многовато одежды, — сказал Миша, по-хозяйски сложив ей руку на плечо, присев рядом на диване перед телевизором, куда Оляна смотрела пустым взглядом. Всё было не то и не так. От Миши почему-то пахло алкоголем, хотя Оляна не видела, чтобы тот что-то пил. — Преступно прятать такую сочную фигуру. Ты, кстати, хоть бы ресницы красила, а то бледновато выглядишь. Не круто это совсем быть такой до ужаса естественной… — всё больше смелел Миша, прижимаясь к ней, а потом его рука оказалась на её груди и… это было ужасно! Отвратительно и гадко.
— Я хочу уйти, — вскочила Оляна как ужаленная.
— Ну чего ты? — усмехнулся Миша. — Чего ты ждала вообще? Стихов под луной? И так уже гулял с тобой сколько. Дружбы между мужчиной и женщиной быть не может. Дай хоть потрогать, а то парни меня засмеют…
— Н-нет, — отпрянула от него Оляна, желая оказаться как можно дальше отсюда.
— Ты хоть когда-нибудь целовалась? Давай научу, а то так и помрёшь в своей секте старой девой или это… растлят тебя какие-нибудь старцы, я по телику такое видел, — Миша зажал её на диване и крепко прижал к себе, шумно задышав в ухо, его руки начали её тискать, сжимая почти до боли.
— Так нельзя! — попыталась вырваться Оляна. — Не трогай меня! Я не хочу!
— Ты сама этого хотела и смотрела на меня томными глазами, соблазняла. Давай, тебе понравится. Я знаю, ты на самом деле хочешь этого. Хочешь меня. Ты же никому не скажешь? — вжимался в неё Миша, напрягая мышцы, пытаясь её удержать. — Да не дёргайся так, иначе точно будет по-плохому и гораздо больней.
После инициации юдварги, как и многие оборотни, обычно сильнее людей, но до превращения и получения второй сути они разве что чуть более выносливы и гибки, чем обычный человек. Оляна к тому же была… морально растоптана. Она ошиблась. Внутри неё всё кричало от ужаса и омерзения, и хотя она сопротивлялась изо всех сил, Миша, который был выше её на полторы головы и в два раза шире в плечах, оказался сильней. Злые беспомощные слёзы брызнули из глаз, когда Оляна только представила, что сейчас случится.
— Ну вот, теперь умница, — Миша лихорадочно блестел глазами и начал шарить рукой под её юбкой, пытаясь избавиться от колгот.
— Нет! Не надо! — снова забилась Оляна.
Она так и не поняла, как именно в квартире Миши появилась Ожега. Просто Миша, который снова навалился на неё всем телом, куда-то пропал и раздался глухой удар. Ожега происходила из семьи бойцов, и её с детства обучали воинскому ремеслу её тёти и двоюродный брат, у них в семье, как шутила мама-Анна, даже имена были боевитые: Боеслав, Брана, Бояна. Но Оляна всё равно не ожидала от сестры такого напора и силы. Всё же Миша, несмотря на вроде бы юный возраст, был действительно крупным парнем с развитой мускулатурой.
— Уходи! — бросила Ожега, и Оляна, подхватила сумку, верхнюю одежду и, прыгнув в сапоги, поспешила из чужой квартиры. Ожега появились через пару минут, и они практически побежали в сторону дома.
Оляна не думала, что Миша будет их догонять, но физически хотелось оказаться как можно дальше. Бежать, бежать и ни о чём не думать. В животе скрутило спазмом от одной мысли о том, что могло произойти, и Оляна почувствовала горячие дорожки слёз на щеках, которые тут же подстывали на ударившем под вечер морозе. Воздуха не хватало, и её заколотило одновременно от ужаса и облегчения. Очнулась она в объятиях сестры во дворе их дома.
Ожега крепко держала и поглаживала спину, позволив уткнуться в себя и дышать родным знакомым запахом со сладковатыми нотками ягод и шампуня с облепихой.
— Я… я такая дура! — в сердцах воскликнула Оляна, куда-то в шею сестры. — Он… Я думала… Я так рада, что ты… — голос сорвался до шёпота, по спине пробежал стылый озноб, и Оляна еле сдержала новый подступающий поток слёз.
— Всё хорошо, Ляна, — ещё крепче прижала её к себе Ожега, — дыши. Дыши. Просто дыши.
И она задышала, вбирая холодный воздух и медленно его выдыхая. Это помогло. Медленно Оляна отстранилась и посмотрела в лицо Ожеги. Та выглядела обеспокоенно, но, кажется, не злилась на неё.
— Как т-ты?.. — неловко спросила Оляна, снова чувствуя озноб. В объятьях было тепло и спокойно.
— Я услышала твой Зов, — поняла её с полуслова Ожега. — Твой Дар. Думаю, что он не только чтобы слышать, но и позвать в случае… в случае опасности. Хорошо, недалеко и я успела.
Оляна кивнула, нервно потеребив рунный браслетик, который недавно подарила ей Озара.
— Идём домой? — спросила Ожега, кивнув на двери подъезда.
— Н-нет… Давай немного прогуляемся, чтобы я… — Оляна повесила голову, стыдясь посмотреть в глаза сестре.
— Хорошо, пойдём, — легко согласилась Ожега. — Думаю, прогулка пойдёт тебе на пользу. Ой, я же, кстати, в «Дикси» вышла… За чипсами как раз пошла, и Озара попросила чего-то вкусненького к чаю.
Оляна кивнула. Супермаркет, в который пошла Ожега, располагался в соседнем от мишиного доме, на центральной Пролетарской улице их «полуострова», окружённого Себежским озером, и был ближайшим крупным магазином в районе. Они часто закупались там «вкусняшками», которых не достать в Беловодье. Оляне, например, нравилось пить какао или горячий шоколад с маршмэллоу, да и
