Шрифт:
Закладка:
Симо очень внимательно выслушал патологоанатома, потом осторожно взял бусину с медицинского лотка и поднес к глазам. На покатой поверхности была выточена буква «Ш».
– А остальные? – быстро спросил он. – Что там?
Когда все бусины перекочевали на поднос, выяснилось, что их одиннадцать и на каждой – буква. Итого получалось: две «Ш», две «М», две «А» и по одной «Х», «Р», «Ф», «Е», «О». Мужчины сгрудились у подноса. Ни о чем конкретно не думая, Симо принялся переставлять бусины, пытаясь собрать слово. Но ничего не получалось, крепкий орешек анаграммы не давал себя раскусить. Выходили всякие «фарш», «хром», «хер» – и больше ничего путного.
– Как я понимаю, мы посетим Сирены Амая, да? – Назар опять достал смартфон и сделал несколько снимков бусин.
– Несомненно, – отозвался Симо. Он все еще переставлял бусины местами. На этот раз ему повезло чуть больше, и получилась «ферма». – Но сперва нам потребуется помощь религиоведа.
Харинов, следивший за перемещением бусин с вялым интересом, встрепенулся.
– А позвоните в Управление образования, – предложил он. – Преподавание – обычный исход для растяп с дипломом религиоведа или философа. Никакой практической ценности, доложу вам, от них нет.
– Да, хорошая идея. Спасибо, Боря. – Симо наконец-то оставил бусины в покое.
К нему наклонился Назар:
– А я выяснил, для чего нужны тонкогубцы и кримпер. Ну, те вещи из списка.
– Для создания украшений?
– Черт, я мог бы и не стараться. Кстати, не займешь пару тысяч?
Симо против воли улыбнулся. В животе у него все то замирало, то резко пускалось в пляс, будто он катался на американских горках. Это дело грозило стать самым громким в его карьере.
8. Специалист
Регина Ошукова была переполнена яростью и негодованием. И ярость эта выражалась в потряхивании вторым подбородком и покачивании серебряными сережками в ушах, а также тем, что изредка ее ногти впивались в подлокотники кресла. Иногда она бросала взгляды на мозаичного Иисуса, висевшего на стене среди всяких дипломов, и буквально читала по его красным губам: «Успокойся, Регина. Когда-нибудь и она поймет». Эти увещевания подхватывал Иисус поменьше, глиняный истуканчик за клавиатурой. Он разводил свои крохотные ручки и как бы добавлял: «Ну что же ты, Регина? Просто раскрой пошире пасть и проглоти эту вертлявую дурочку. А потом мы послушаем какой-нибудь церковный хор и бахнем по стаканчику. Что скажешь?»
Ева не сводила глаз со своей начальницы и примерно представляла, как крутятся некие колесики в этой русоволосой головке. Скрип-скрип-аминь. Скрип-скрип-аминь. И так – до вселенской бесконечности, в которой есть только один Бог и имя ему… Ну, вы поняли. А если не поняли – оглянитесь и непременно отыщете еще парочку Иисусов.
Когда Ева устраивалась на работу в Управление образования, а было это три года назад, ее как бы невзначай предупредили: начальница наша слегка того, повернута на религии. Сердце девушки в тот момент чуть не раскололось от восторга. Ну а как же! Направлять ее будет человек, разделяющий те же ценности, что и она!
Только ценности, как оказалось, были совершенно разными.
Ева горячо верила в познание Высшего бытия, и ее мировоззрение, надо отметить, полностью соответствовало квалификации «религиовед». Регина тоже была квалифицированным религиоведом и тоже верила в сверхъестественную силу – только сила эта, по ее мнению, была единственной в своем роде. Словом, был, есть и будет только Иисус. Аминь. Остальным религиям предлагалось выкусить и разойтись по домам.
Эти фундаментальные расхождения и легли в основу противостояния, впервые давшего о себе знать в апреле прошлого года, когда Ева подала заявку на организацию курса «Введение в религиоведение» для населения Кеми. Ничего особенного. Но Иисус бы так не сказал, и Регина верила ему.
Находясь в логове самой крепкой фанатки Сына Божьего, Ева признавала, что сегодня у Ошуковой, пожалуй, были причины злиться.
Едва часы показали десять утра, как Ева подала на имя Андрея Моисеенко, главы управления, такое же прошение, которое в прошлом году огорошило Регину. Бумажка совершила оборот в бюрократической машине и вернулась к ним в отдел, содержа жизнеутверждающую пометку: «Доложить по существу».
Потому-то в темно-изумрудном кабинете в половине третьего пополудни и перетягивали незримый канат две женщины. Девушка, которой в январе исполнилось двадцать четыре, дышала спокойно, хоть и чуть взволнованно. Та, которой давно перевалило за пятьдесят, казалось, не дышала совсем.
– Я не буду извиняться, – наконец выдохнула Ева. – Наверное, не стоило подавать прошение в обход вас. Но какой у меня был выбор?
Уголки губ Регины опустились:
– И что с того? Как будто до тебя никто не пытался меня перешагнуть. Иисуса тоже пытались. И где они? Все поголовно в аду!
«Сумасшедшая ты стерва, я же пытаюсь помочь людям!» – чуть не ляпнула Ева, но вовремя прикусила язык. Нет, для оскорблений еще не время.
– Я тебя уволю, Ивкова, – проворковала Регина. – Сейчас ли, завтра, через год – без разницы. Я даже буду поздравлять тебя с праздниками. И каждый раз, когда мне придется это делать, я буду приставлять к твоему лбу маленький невидимый гвоздик. И будь уверена, Иисус вобьет каждый со всей мощи!
Угроза была довольно странной, и Ева растерялась, не зная, как реагировать. По сути, ей пригрозили Иисусом, а это, согласитесь, кого угодно вгонит в ступор. Затем в ее груди вспыхнула злость, и неуверенность испарилась.
– Ты непроходимо тупа для такой работы, Регина! – выпалила она. – Тупа как пробка! На улицах полно тех, кто не знает, во что верить. Можно не верить в государство или в собственных родителей, но смысл в этом бардаке найти можно. Людям нужны ответы и выбор! – К собственному удивлению, Ева шипением процитировала четырнадцатую статью Конституции, хотя раньше и не замечала за собой тяги к закону: – «Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной»! Хоть это тебе известно?
– Иисус, – Регина неторопливо поднялась, – любит тебя, дрянь. А еще он говорит, что есть только христианство, понимаешь? Все остальное – дым, выжигающий глаза до слез. Хватает и того, что правительство забивает этим головы детям. А здесь правительство…
– Кто?! – перебила ее Ева. Она тоже вскочила. Поняла, что готова вцепиться этой жабе в волосы. – Неужели Иисус?
Неизвестно, к чему привел бы этот разговор, но его прервал телефонный звонок. Старенький аппарат с дисковым номеронабирателем задребезжал, разрываясь от вибрации.
Коснувшись трубки, Регина
