Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Детективы » Сирены Амая - Николай Ободников

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 83
Перейти на страницу:
возрасте он мог наравне с другими мужчинами наслаждаться женщинами. Возможно, Юсси попросту не хотел видеть лицо той, что временами смотрела на него чересчур уж внимательно и нежно. Марьятта понимала это… и не могла ему простить.

Теперь она была той – или тем, – кому Красный Амай поручил бремя мужчин: пахоту, расчистку поля от камней, добычу угля и прочее. За этот тяжелый труд мужчины имели право на безграничную любовь женщин. Но Марьятта по понятным причинам была лишена подобной примитивной радости. Зато она по полной наслаждалась ссадинами, синяками и болями в спине и суставах. А еще внутри нее зрело облако чего-то вязкого, обшитого колючками. Вероятно, Аннели переполняло схожее чувство бессильного гнева.

Воспоминание об этой жертве мужского равнодушия переполнило Марьятту горечью.

До Аннели тоже не снизошел ни один мужчина, и в январе ее объявили экотаоном. Когда Вирпи в своем сарайчике ужасов с ней закончила, Аннели еще два дня не могла встать с постели и ходила под себя кровью. В этом плане ее судьба не отличалась от судьбы Марьятты. С той лишь разницей, что позавчера Аннели поймали, когда она пыталась покинуть остров, а на следующий день заставили харкать кровью и вопить от боли. И все во славу Красного Амая.

Неожиданно Марьятта осознала, что просто стоит и смотрит на землю. Она торопливо огляделась и наклонилась к очередному камню, надеясь, что никто не заметил ее оплошности.

В северной части острова завыла далекая зубастая шахта. Так Амай благословлял прокля́тую жизнь Марьятты.

7. Загадки секционной

1

Поставленный баритон патологоанатома Бориса Харинова пробирал до мурашек, особенно сейчас, когда его голос звучал в западной секционной городского морга Кеми. Вот как сейчас.

В узкие окошки, расположенные почти под самым потолком, лился мутный дневной свет, бросая вызов металлогенной медицинской лампе. За отдельным столиком сидел патлатый парень, выполнявший роль регистратора: то есть со скучающим видом заносил все, что говорил Харинов, в протокол вскрытия. Симо, занявший стул на колесиках в другом углу помещения, с непроницаемым выражением на лице следил за ходом аутопсии.

Мертвая девушка, покоившаяся на секционном столе, выглядела зеленоватым экспонатом некоего чудовищного показа. Харинов уже извлек из ее ран фрагменты черного минерала, природу которого еще только предстояло выяснить. Складывалось впечатление, что неизвестная перед смертью побывала в огромной барабанной сушилке с зубами. И мотало ее там до тех пор, пока зубы этой самой сушилки не обломались.

– Продолжаем внешний осмотр, – произнес Харинов. Потирая пальцы, он переместился к изножью секционного стола. Заскрипели галоши. В правой руке возник нож, отдаленно напоминавший хищную версию столового ножа. – Налицо проведенная вагинэктомия. Оставлен канал для отвода менструальных выделений. Следовательно, матка и яичники не удалены. Ну что ж, вызов принят.

Патологоанатом склонился к паховой области девушки и, подняв локоть, принялся аккуратно водить там ножом. Симо отвернулся. Никакой брезгливости или отвращения к происходящему у него не было. Но смотреть на такое нет необходимости.

В морге было чертовски холодно, гораздо холоднее, чем снаружи. Настоящая морозильная камера. Возможно, это игра воображения и никакой холодрыги на самом деле не было. Да, признал Симо, озноб вызывало лицо девушки, ее обезображенное тело и птичьи лапы.

И этому самому существу между ног заглядывал пятидесятилетний патологоанатом с паршивым чувством юмора.

Симо взял цветные снимки, часть которых была сделана Линой еще на берегу, а часть – здесь же, в морге. Благо струйный принтер, чтобы их распечатать, нашелся в административной комнатушке. Следователя интересовали руки и бедра девушки. Точнее, то, что на них оставил неизвестный. Слова. Четкие и читаемые, покуда их не обрывали раны.

Глаза Симо остановились на одном из снимков. «Я испрашиваю суть его Золотого Правила и хочу знать…» – было написано на левой ноге трупа, а потом надпись пропадала в бескровной яме, на дне которой остро поблескивала кость.

«Что ты хочешь знать? Кто ты? К кому обращаешься? – Симо перевел взгляд в никуда. – Какая странная фраза».

– Предположение о том, что матка и яичники на месте, абсолютно верно, – подытожил Харинов, и парень-скучающий-регистратор записал это. – Как дела у Щуровой? Симо? Эй?

Симо вскинул голову, сообразив, что по какой-то причине искал ответы на свои вопросы на чистом линолеуме секционной.

– Она в порядке. Все такая же безрадостная, как воды Белого моря.

– Как думаешь, мне пригласить ее на свидание?

На мгновение их взгляды встретились. Симо считал, что высокий и худой Харинов – такой же пришелец с Луны, как и молчаливая женщина-криминалист. Так почему бы этим двоим не образовать союз лунных жителей?

– Попробуй. Только, умоляю тебя, не шути при ней, – посоветовал Симо.

Усмехнувшись, Харинов вернулся к вскрытию. На его желтоватом лице с ввалившимися щеками играл румянец.

– Срезанные груди и вагинэктомия говорят о попытке смены пола. Успешной на… ну, пусть этак процентов на пятьдесят. И на все сто – насильственной. – Харинов пригляделся к ранам на груди девушки и опустил взгляд ниже. – Грубая ампутация молочных желез и крайне аккуратная работа с вульвой трупа. Не исключено, что к моменту проведения вагинэктомии девушка смирилась с происходящим и позволила неизвестному завершить работу с должной тщательностью.

– Или же она была без сознания, – угрюмо подсказал Симо.

– Или же она начала получать удовольствие, – возразил Харинов и хохотнул, сообразив, что взобрался на очередную вершину цинизма.

Видя, как Харинов, поигрывая ножиком, выполняет разрез на груди трупа, Симо ощутил, как губы попытались сжать фильтр несуществующей сигареты. Он сунул руку в карман пальто, чтобы достать «Никоретте», но сразу отказался от этой идеи. Ему не хотелось что-либо жевать в морге, даже заменитель никотина. Раздался хруст вскрываемой грудной клетки, и желание закурить переросло в нестерпимое жжение где-то в глотке.

Пытаясь отвлечься, Симо взялся за смятый клочок бумажки и бусину, которые Назар получил от рыбака. Конечно, эти вещицы следовало передать в лабораторию, но сейчас это не имело значения, поскольку бумага и бусина уже побывали в руках уймы людей. Так что изначальные отпечатки пальцев, если они и имелись, к этому моменту были безнадежно заляпаны или стерты.

Он еще раз углубился в изучение списка. Снова отметил, что буквы выведены чересчур усердно – не так рублено, как на трупе. Так обычно пишут дети, еще не зная, что вскоре жизнь потребует от них не красоты написания, а скорости.

Неизвестным с острова Сирены Амая требовались, казалось бы, несочетаемые вещи:

Прорезиненные сапоги (размеры 40 и 42) – 5 пар.

Витамины для беременных – 20 шт.

Семена картофеля «Лакомка» – 30 шт.

Семена свеклы

1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 83
Перейти на страницу:

Еще книги автора «Николай Ободников»: