Выехав за ворота фабрики, Гуров остановил машину, достал блокнот и посмотрел адреса трех магазинов, которые в день своей гибели посетил Кашкин. Он считал необходимым поговорить с каждым из директоров этих магазинов, узнать, как вел себя Кашкин в тот день. Но, уже посмотрев адреса и убрав блокнот в карман, сыщик внезапно изменил свое решение. Он развернулся и поехал назад, в управление. Он чувствовал, что ему нужно срочно увидеться с главным обвиняемым по этому делу — охранником Иваном Забродкиным. «А то как бы его тоже куда-нибудь в командировку не отправили», — подумал Гуров.

Приехав в управление, сыщик сразу поднялся на третий этаж и вошел в кабинет капитана Теребякина. Капитан в этот момент с кем-то оживленно разговаривал по телефону, но, увидев Гурова, тут же свернул разговор, сказав собеседнику: «Я тебе позже перезвоню».

— Да, Лев Иванович, возникли какие-то вопросы? — спросил он самым радушным тоном.

— Не вопросы, а один вопрос, точнее, запрос, — отвечал Гуров. — Мне необходимо допросить подозреваемого в убийстве директора, охранника Ивана Забродкина. Где это удобнее сделать — здесь или в СИЗО? Мне все равно, я могу и в СИЗО съездить.

Слова Гурова заставили капитана Теребякина задуматься. Конечно, он был человеком гораздо более твердым, чем предыдущий собеседник Гурова, новый директор кондитерской фабрики Халилов, — он не краснел, не бледнел, не впадал в растерянность. Но сыщик заметил, что его просьба, такая простая, вызвала напряжение. Впрочем, это замешательство длилось всего одну секунду.

— Хорошо, я сейчас позвоню в СИЗО, передам вашу просьбу, — сказал он и снял трубку стоявшего на столе телефона. Когда на другом конце провода отозвались, капитан почти дословно передал просьбу Гурова и стал слушать, что ему говорят в ответ. Слушая, Теребякин несколько раз воскликнул: «Да что вы говорите!», «Надо же, и чтобы прямо сейчас…» и «А когда можно будет?».

Потом положил трубку обратно на рычаг, после чего развел руками и с видимым сожалением произнес:

— К сожалению, увидеться с Забродкиным сегодня не получится, Лев Иванович.

— Это почему же? — спросил сыщик.

— Мне только что сообщили, что в СИЗО наблюдается вспышка дизентерии, — объяснил капитан. — Уже шесть человек госпитализировали. А дизентерия, сами понимаете, штука жутко заразная. Поэтому в СИЗО введен строгий карантин. Никаких свиданий, никаких посещений. И даже следственные действия остановлены. Я, конечно, спросил, когда все это закончится — ведь нам тоже надо людей допрашивать, дела оформлять. И мне ответили, что в лучшем случае карантин могут ослабить через две недели, не раньше. А полностью снимут через месяц.

Гуров, конечно, был расстроен. Но подсознательно, в глубине души, он ожидал какого-то подвоха. Поэтому принял новость достаточно спокойно.

— Значит, через две недели… — сказал он задумчиво. — А за эти две недели с Иваном Забродкиным ничего такого не случится?

— А что же с ним может случиться? — удивился капитан. — Если заболеет, побегает на горшок чаще обычного, посидит на диете, антибиотики ему будут колоть, лошадиную дозу введут. Дизентерию сейчас вполне лечат. И через две недели вы сможете увидеться с нашим подследственным. Так что вам придется запастись терпением, только и всего.

— Да, запастись терпением… — снова повторил Гуров слова капитана. — Ладно, пойду запасаться.

И, не говоря больше ни слова, он спустился вниз, сел в машину и поехал в самый дальний из магазинов, указанных в списке водителя Сергиенко. Больше ему ничего не оставалось делать — он должен был допросить тех свидетелей, которые оставались доступны. Еще была девушка Катя, жившая на улице Вишневой. Но ее он мог увидеть только с помощью Толи Сергиенко. А беспокоить водителя сегодня еще раз сыщик не хотел. Пусть у Рустама Халилова сложится впечатление, что московский гость действительно утратил интерес к водителю.

В течение следующих трех часов Гуров один за другим объехал все три магазина, принадлежавших кондитерской фабрике. Здесь его встречали несколько настороженно — как правило, никто не радуется визиту полицейского, — но и прятаться от него никто не прятался. Директора магазинов охотно отвечали на вопросы, которые задавал сыщик. А он спрашивал в основном о том, во сколько к ним приехал 16 сентября Алексей Кашкин, сколько времени пробыл, чем интересовался, как выглядел.

Из бесед с директорами магазинов Гуров вынес впечатление, что в день своей гибели Алексей Кашкин, в общем, выглядел как обычно, только был чем-то встревожен.

— Словно ему зуб должны были в этот день вырвать, — сказал директор самого крупного магазина, Умар Саттаров. — И он все время об этом думал, никак расслабиться не мог.

Больше ничего определенного Гуров не узнал. Когда он вышел из магазина на улице Коммунаров, который он посетил последним, уже смеркалось. И тут Гуров осознал, что за весь день он не успел поесть. Такое с ним не раз случалось во время расследований: будучи увлечен делом, он начисто забывал о еде.

Можно было поехать в гостиницу «Чусовая» и поесть там — насколько запомнил Гуров, при гостинице имелся ресторан. Да, можно было поужинать, а потом погулять по парку, в котором стояла гостиница, поразмышлять над событиями сегодняшнего дня, сделать кое-какие выводы. Но Гурову не хватало собеседника, с которым он мог бы поделиться своими выводами и сомнениями. Обычно в такие командировки они выезжали вдвоем с полковником Крячко, давним другом Гурова. Но в этот раз генерал Орлов запретил брать Крячко с собой, ему и в Москве работы хватало. И отсутствие собеседника угнетало Гурова.

Однако делать было нечего — ведь из-под земли напарника не достанешь. Сыщик тяжело вздохнул и уже завел машину, чтобы ехать на окраину города, в гостиницу. И тут он вспомнил слова генерала Орлова. «Ты всегда можешь рассчитывать на помощь со стороны Григория Даниловича», — сказал генерал. Да, давний товарищ генерала, Григорий Гаврилов! Вот с кем можно поделиться своими сомнениями. Конечно, нехорошо обращаться за помощью в первый же день работы. Но что делать, если он со всех сторон встречает такое противодействие? К тому же Гаврилов может дать дополнительную ценную информацию. «А как же ужин?» — подумал Гуров. Вряд ли он мог рассчитывать на ужин в доме отставного ветерана милиции.

Гуров взглянул на часы. Была половина девятого. «Для визита к старику еще не поздно, — подумал сыщик. — А если я заявлюсь к нему после ужина, часов в десять, это будет явно поздно».

Решение было принято. Сыщик достал телефон, нашел номер Григория Гаврилова и позвонил по этому номеру.

Глава 5

Ему ответили не сразу, но после нескольких гудков он услышал голос, который произнес:

— Я вас слушаю.

— Добрый вечер,