Шрифт:
Закладка:
Колька-то как напустился! Он, поди-ка, первый раз ягоды берет!
— Коля, ты раньше то брал ли?
А он не отвечает. Ему нельзя. У него рот набит.
Ну и ребята не отстают.
Брали-брали ягоды, вдруг вышли на какую-то поляночку. Вышли я ахнули: вот так штука!
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
4
⠀⠀⠀ ⠀ ⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀⠀ ⠀⠀
Могильные цветы
⠀⠀ ⠀⠀
Тут с краю, под деревом, такая маленькая горка — холмик. Он порос травой. И по нему разбросаны красные цветы. Они — не настояшие. Бумажные. Знаете — из тонкой красной бумаги. И на зеленых ножках. Но — все равно, как настоящие. Очень похожи.
— Чур мое! — закричал Толька и — бегом. И все за ним похоже кричат: «Чур мое!»
Вот сейчас начнут хватать, кому сколько достанется.
И вдруг Тайка завизжала:
— Чур не мое! — и стала объяснять:
— Нельзя! Не надо! Не трогайте!
— Почему нельзя?
— Это могильные!.. Такие цветы только на могилки кладут. Это маки и еще такие… гвоздики. Их нельзя брать. Их возьмешь, а потом покойник за ними придет!
— На могилки кладут?.. Так ведь тут не кладбище! Тут нигде ни крестов, ни могилок. Значит, и покойников нет. Не должно быть!..
Но тогда откуда же цветы? Разве есть на свете такие чудаки, что понесли цветы на кладбище, а принесли в лес?
Но все-таки ребята остановились, не стали брать эти могильные цветы.
А за деревьями затрещали под чьими-то ногами сухие сучки и показался, вышел на полянку всем известный гимназист Симка Знаменский. Он живет через дорогу от Мишки и еще чуть наискосок. Внизу там лавка Шарапова — как в тюрьме железные двери да и на окнах железные ставни. А вверху — живут Знаменские.
Симка в синем мундире — «синяя говядина». А в руках у него ромашка, как у карточного валета. Идет, важничает.
А за Симкой две барышни. Одна его сестра, а другая — какая-то незнакомая, со стороны. И у каждой барышни тоже ромашка.
Симка снисходительно посмотрел и сказал:
— Вы откуда, черви земные?
Но отвечать ему никто не хочет.
Во-первых, Толька тоже учится в гимназии. Да и Мишка тоже, может быть, поступит, если маме прибавят жалованья. И потом — зачем обзываться?
Все молчат.
Но Мишка все-таки не утерпел, выскочил:
— А почему тут цветы?
Симка почему-то знал, куда смотреть: сразу глядь под дерево. И важно сказал:
— Этого вам знать не положено.
Тогда выскочила Тайка:
— Так ведь тут не кладбище: могилок-то нет!
— А может и есть! — загадочно сказал Симка. Но ничего не объясняет.
Тогда вступился Тоська:
— Да бросьте его спрашивать… Он и сам-то ничего не знает… Пошли купаться!
И Толька сказал:
— Пошли!.. Ну его!..
Это они сделали хитро. Симке стало неудобно перед своими барышнями, он рассердился, раскипятился:
— Я-то знаю! А вам знать не положено!
— А ты положи! Да где ему! Не знаешь! Не знаешь! — громко и с наслаждением закричали ребята.
— Знаю! Вот тут и могила, где цветы!..
Вот так штука! В лесу — могила!.. Все замолчали, смотрят на холмик.
И барышни тоже смотрят.
Симке приятно, что все замолчали. Он говорит, старается, руками машет. Очень интересно, только как-то непонятно.
Оказывается, полицейские стали ловить каких-то ре-во-лю-ци-о-не-ров. Стали их арестовывать. А ре-во-лю-ци-о-не-ры не сдавались, стали стрелять. Но их все-таки поймали и присудили повесить. И повесили здесь, в лесу. И зарыли вот в эту могилку.
Тайка говорит:
— А почему повесили?
Симка снова рассердился:
— Ха!.. Что с вами говорить, раз вы ни черта не понимаете!.. Они — по-ли-ти-чес-кие и оказали во-о-ру-жен-ное со-про-тив-ле-ние. Вот их за что повесили.
Мишка думает:
— Значит Сережкиного отца тоже повесят, когда поймают! Оп ведь тоже по-ли-ти-чес-кий… А может (даже подумать страшно!), может, это его и повесили!.. Взяли где-нибудь на веревочку и повесили. И все из-за Мишки! Все из-за того, что он тогда проспал.
Мишка испугался, очень испугался и тихонечко спросил:
— А давно повесили?
— Ну… тебя тогда и на свете-то не было!
У Мишки немного отлегло от сердца: значит кого-то другого повесили, а не Сережкиного отца.
Но все равно Мишке сразу и очень захотелось бежать домой — к Сережке, Но как убежишь? Один он, может быть, не найдет дороги, а ребята не идут. Они еще расспрашивают Симку.
Тайка спросила:
— А кто сюда цветы носит?
Симка сказал:
— Есть еще такие. Но скоро их всех выловят!..
Но потом ребята больше не захотели слушать Симку: все-таки ему очень-то нельзя верить. Пусть рассказывает своим барышням.
И все побежали купаться. И Колька первый раз с ними!
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Еще про Кольку
⠀⠀ ⠀⠀
Город стоит у большой реки. По ней даже пароходы ходят. Но эта, маленькая, все равно лучше! лучше! лучше! Другой такой хорошей нигде нет!
К ней идешь босиком, по черной мягкой сырой тропиночке. Тропиночка пружинит, и ноги, как мяч, отскакивают от земли.
А сверху солнышко жжет — припекает.
Идешь — радуешься, на ходу раздеваешься.
Вот в первый раз здесь было плохо: все смеялись, когда увидали, что Мишка носит лифчик…
Но теперь он вовсе и никогда не носит лифчика. У него теперь все, как у всех: штаны, рубашка да разве еще поясок — крученый шнурочек.
Но у Тайки еще меньше: у нее одно платье.
А когда Коля разделся, ребята так и ахнули.
Он стоит перед ними с головы до ног в синяках, да в рубцах, да в кровавых коростах. Это неродной папа его так разделывает — живого места не оставляет.
— Ирод, а не человек!
У Тайки даже слезы показались.
Потом все-таки пошли в реку. Кто прыгнул, кто нырнул. Мишка прыгнул — по коленки заскочил. А Колька тихонечко зашел.
Он не то, чтоб боялся. Он ведь большой. Ему, наверно, тринадцать. Но он просто не привык.
И подумать еще: такой большой, а в школу не ходит. Они его не учат.
— Не учат, а мучат! — сказал Тоська.
Тайка понемногу плавает, Толька плавает, Тоська — знаменитый пловец — и на спине и на боку через реку!
А Мишка и Колька у берега раков давят, воду мутят.
И вдруг почему-то у Кольки стало выходить. Взял и немного плавает!
Все удивились, стали его хвалить.
