До того, как я присоединилась к команде Клинта, меня облапошил коллега-мужчина просто потому, что из-за моих сисек я была менее пригодна для повышения.

Мне удавалось каждый раз не переходить черту. Как? Сосредоточившись на более широкой картине. Дать Бет лучшую жизнь. Осуществить мечты, которые были у меня с детства. Занимаюсь любимым делом, потому что это делает меня счастливой.

Но сегодня ничто из этого не держит меня в узде.

Ничто.

От одного взгляда на самодовольную физиономию Макса Стинтона у меня начинают чесаться кулаки.

Я, очевидно, забавляю его, но этот мой холодный взгляд карих глаз? Это смертный приговор.

— Я чувствую, что сейчас самое время напомнить тебе, что эти камеры работают. — Он указывает толстым пальцем вверх, указывая на камеру с красной мигающей лампочкой под ней. — Охрана будет внимательно наблюдать за нами, ожидая моего сигнала снова запустить лифт.

Я стискиваю зубы. Может быть, я просто брошу все ради одного удара в горло. Обвинение в небольшом физическом нападении не отправит меня в тюрьму пожизненно. Сколько это будет? Пять? Шесть месяцев?

Я могу оставить Бет с Санни и Даррелом. Или, может быть, даже с Кенией и Алистером — моя дочь и Белль прекрасно ладят. Пара месяцев в тюрьме того стоили бы. Я скажу Бет, что уезжаю за границу по работе. Она ничего не узнает.

Стинтон придвигается ко мне ближе, потому что, очевидно, он не боится смерти. — Мисс Баннер, разожмите кулаки.

У меня перехватывает дыхание.

Меня бросает в дрожь не от слов.

Это тот самый голос.

Глубокий и дымный, словно тлеющее пламя, лижущее уголь. Тип голоса, который лучше подходит для темных комнат и одинокого прожектора. Аккомпанирующее пианино с пальцами, скользящими по белым клавишам, в то время как певец стонет в микрофон, вырывая эмоции из вашей души без вашего разрешения.

Вспышка осознания пробегает по моему телу, но я мать-одиночка и женщина-механик. Единственное, чего у меня в избытке, — это делать суровое лицо, даже когда я не чувствую себя особенно могущественным.

Я вздергиваю подбородок, провоцируя его произнести еще одно наставление. Уголки его губ изгибаются. Это не улыбка во весь рот — что-то подсказывает мне, что Макс Стинтон не часто так улыбается, — но она не менее эффектна.

Он делает еще один шаг ко мне, заполняя мое пространство. Если бы я была другой женщиной, изящной женщиной, которая не выросла с отцом-одиночкой, большую часть своей жизни окруженная грубыми механиками, я бы задрожала.

Макс Стинтон — высокая, элегантно сложенная угроза. Его одежда облегает мощное телосложение таким образом, что говорит как о его статусе в высших слоях общества, так и о его безразличии к этому положению. Впечатляющие мышцы напрягаются под элегантной рубашкой на пуговицах. Темно-серые брюки делают длинные ноги еще длиннее. А его кожаные ботинки из тех, что кричат о богатстве, не будучи показными.

Беспечный и дерзкий.

Опасный и сдержанный.

Я не могу удержаться, чтобы не сравнить его с его лакеем Хиллсом. Хиллс вчера был в том же наряде, но он не сидел так идеально на его фигуре. В нем не было той же угрозы. В нем не было того лоска. Или, может быть, это больше связано со Стинтоном, чем с одеждой.

Маньяк наклоняется и берет меня за руку. Я вздрагиваю и пытаюсь отдернуть руку, но он держит крепко. Просунув свой палец под мой большой, он давит до тех пор, пока я больше не сжимаю кулак.

— Можем ли мы сейчас нормально поговорить? — Его волосы падают на лоб. Это ему идет — этот слегка растрепанный вид. Ему идет гораздо больше, чем прилизанный и правильный бизнесмен.

Издалека он может выглядеть как принц, но вблизи он настоящий плут. Все эти острые углы, квадратная челюсть и напряжение, скрывающееся за широкими плечами.

Я шиплю на него. — У тебя что, с головой не в порядке?

— Некоторым хотелось бы так думать. — Он не останавливается, пока не разжимает оба моих кулака. Все еще согнувшись, он поднимает взгляд. Его кристально-голубые глаза полуприкрыты и — о да, он определенно негодяй. Самый опасный тип. Тот, у кого нет сердца. — Но в целом, то, что думают люди, меня не волнует.

— Я не работаю с Stinton Group. Должна ли я сказать это на другом языке?

— А ты сможешь? — Его взгляд скользит по моим губам. Затем он отступает. Проходит весь путь через лифт. Он прислоняется к стене и закидывает ногу на ногу.

Хотя он производит впечатление беспечного и непринужденного принца, эти глаза выдают его. Они пронзительно голубые. Бесценные драгоценные камни, отшлифованные до совершенства. Постоянно оценивающий, просчитывающий и делающий выводы. Их остроту не скроешь за маской высокомерия. В их глубинах клубится что-то темное и опасное.

Он крутит пальцами, как будто играет с воображаемой ручкой. — Было бы идеально, если бы ты была двуязычной. Ты бы понравилась более широкой аудитории.

Он говорит обо мне так, словно я товар.

— Ты отвратителен.

— Ты все еще не ответил на мой вопрос.

Я бросаю на него злой взгляд. — Я дала тебе ответ. Не притворяйся, что я этого не делала, только потому, что это не тот ответ, который ты хочешь услышать.

Он складывает руки на груди. Он по-прежнему прислоняется к стене, длинные ноги твердо стоят на полу, голова поднята. Он размеренно постукивает пальцем по локтю. Вялый и расслабленный, но только с виду. Как горный лев, готовящийся прыгнуть на мышь, доли секунды отдыха перед тем, как наброситься.

— Мы готовы заплатить. Назови свою цену.

Конечно, он думает, что деньги решат эту проблему.

Мое тело напрягается. Воспоминание о том дне восьмилетней давности проносится в моей голове. Мы готовы заплатить за все. Просто распишитесь здесь.

Желчь подступает к моему горлу, и горечь извергается из меня ядовитым потоком. — Ты мог бы купить каждое здание в этом городе, придурок. Но единственное, что ты никогда не сможешь купить, — это меня.

— У каждого есть своя цена.

— Тот факт, что ты думаешь, что у людей есть ценники, объясняет, почему я бы никогда не стала с тобой работать.

— Тогда я назначу кого-нибудь другого ответственным за проект, так что тебе не придется работать напрямую со мной. Так лучше?

— Ты просто так не сдаешься, не так ли?

Он слегка пожимает одним плечом. — Поскольку ты все еще здесь, я полагаю, переговоры уже на столе.

— Я все еще здесь, потому что ты запер меня в долбаном лифте! — Я тычу пальцем в дверь.

Он потирает подбородок. Кивает. — Ты верно подметила.

Я собираюсь придушить его.

— В дополнение к бонусу за подписание контракта я назначу тебя ответственной за магазин. Укажи свое имя в контракте на франшизу. Получишь армию механиков под своим началом.

Мое терпение на исходе. — Хватит об этом. Я не веду переговоров с террористами.

— Террористы?

— Эмоциональные террористы.

Эти голубые глаза устремлены на меня. От