размышлять о том, какой яд в его макаронах вызовет самую мучительную смерть. — Улыбка появляется на ее губах. — Научись улавливать приливы и отливы. Хитрость в том, чтобы осознать — ни в одном из этих состояний ты не останешься навсегда.

— Как много браков на самом деле заканчиваются фразой «долго и счастливо»? Ваш с папой брак не вошел в их число.

Мама выпрямляется во весь рост. Временами я задаюсь вопросом, оправится ли она когда-нибудь после того, как папа бросил нас ради своей секретарши. Она так и не вышла замуж повторно. Я не помню, чтобы она когда-либо с кем-то встречалась.

Смогу ли я когда-нибудь забыть Итана?

Смогу ли я когда-нибудь полюбить кого-то другого так, как люблю его?

Мое сердце кричит решительное нет.

— У Итана нет других интрижек, дорогая, — напоминает мне мама. — Он все еще любит тебя.

— Любви иногда бывает недостаточно.

— Сейчас Рождество, милая. Это твоя возможность сделать паузу и задуматься о важном вокруг тебя.

Я хочу сказать ей, что между нами с Итаном все кончено, но нет необходимости повторять очевидное. И все же, какая-то часть меня отрицает это. Это не может быть нашим с Итаном концом. Интересно, сможем ли мы отыскать частичку той любви, которую когда-то делили? Зернышко, из которого могли бы вырасти новые отношения — что-то, что исцелит нас обоих.

— Неужто это Холли Миллер? — раздается мужской голос. Я поворачиваюсь и вижу Калеба Скотта, сидящего за столиком позади меня. Он один, перед ним лежит журнал, и он широко улыбается мне, когда я машу ему рукой. Калеб отодвигает свой стул. Через несколько секунд я оказываюсь в его объятиях. — Слышал, ты вернулась в город на праздники.

Я не могу не обнять его в ответ. Как бы неловко ни было сталкиваться с друзьями Итана, позитивный настрой Калеба слишком заразителен.

— Давно не виделись. Как идут дела в «Концепт Дизайн»? Слышала, что ее признали лучшей архитектурной фирмой на Восточном побережье.

Калеб смеется, отмахиваясь от меня.

— Вряд ли, но справляемся. Мы не соревнуемся со всем миром, и это, безусловно, очень помогает. — Он поправляет очки на носу, как будто ему нужно скорректировать зрение, изучая мое лицо. — Как долго ты будешь в Вермонте?

— Только до Нового Года, — отвечаю я, закусывая губу. Мой предстоящий развод не секрет, особенно для лучшего друга Итана.

— Потом обратно в Нью-Йорк?

Свободна и готова к общению. Ха! Эта мысль почти заставляет меня засмеяться. Огромная дыра, которая нашла постоянный приют в моем сердце, напоминает мне, что жизнь уже никогда не будет прежней, а свиданий на горизонте не предвидится. Реальность такова, что я не хочу видеть в своей жизни другого мужчину.

Похоже, почувствовав мой дискомфорт, Калеб сочувственно кивает мне.

— Я все понимаю. Передавай от меня привет Итану.

Я заставляю себя улыбнуться.

— Конечно.

Он тянется за чашкой кофе и возвращается за свой столик, а я снова поворачиваюсь к маме. К ее чести, она не стала продолжать тему.

— Могу я предложить тебе что-нибудь, дорогая? Тыквенный пирог просто потрясающий, по крайней мере, мне так сказали. Хочешь? За мой счет, — спрашивает она.

— Не нужно, спасибо. — Тыквенный пирог — мой любимый и действительно лучший из всех, что я пробовала. — Я уже получила свою норму сахара на сегодня, выпив горячего шоколада.

— Отличный выбор, — отвечает она, одобрительно кивая.

— Так, когда вы закрываетесь на праздники? — спрашиваю я, облокотившись на стойку, отбросив все меланхоличные мысли в сторону, хотя бы на время.

— Двадцать третьего. — Мама берет запеканку у одного из поваров и ставит ее на стойку. — Рик и Кэрол закрываются до второго января.

— Отлично. — Рада слышать, что у нее будет такой долгий перерыв. Родители Итана всегда были добры к ней. Они заботятся о тех, кто им близок, особенно о тех, кто работает здесь так долго, как моя мама. — Есть планы?

— Кроме как провести время с моей прекрасной дочерью? — спрашивает она, усмехаясь. — Нет. В этом и заключается вся прелесть праздников. Тебе не нужно делать ничего из того, что ты не хочешь делать.

— В этом также заключается и вся прелесть выхода на пенсию, — замечаю я. — У тебя достаточно сбережений. Я до сих пор не понимаю, почему ты просто все не бросишь.

— Да ладно, Холли. Ты можешь представить меня на пенсии? — Мама преувеличенно закатывает глаза. — Я бы сошла с ума через месяц. Попомни мои слова. Кроме того, — добавляет она, одаривая меня кривой улыбкой, — мне здесь нравится. На самом деле, я люблю это место.

— Что ж, это радует, — раздается голос Кэрол, матери Итана, и я инстинктивно выпрямляюсь, когда она приближается. — Твоя мама — лучшая официантка и менеджер, который у нас когда-либо был. Она — единственное, что удерживает и не дает развалиться этому старому месту.

— Ой, да ладно. — Мама смеется, бросает тряпку обратно на стойку и обходит ее, но я вижу, что ей понравилось, то, что она услышала. — Как там тот лесоруб за двадцать?

— Только что вышел, — отвечает Кэрол. — Но я могу убрать столик, пока вы двое разговариваете.

— Не нужно, — говорит мама, уже опережая ее на два шага. — Мне нужно размять ноги. Я сейчас вернусь, милая, — добавляет она, сжимая мое плечо, и уходит на кухню.

Мне остается только повернуться к Кэрол, которая опирается локтем о стойку. Ее огненно-рыжие волосы тронуты сединой на висках. Когда она улыбается, я мельком представляю, какой красоткой она была в молодости.

— Рада видеть тебя, Холли, — говорит она, и искренность в ее голосе немного успокаивает мои нервы. — Рик! Холли здесь!

Из кухни доносится шум, прежде чем появляется отец Итана, вытирает руки о фартук и заключает меня в объятия.

— А вот и она, — говорит он, широко улыбаясь мне, после того как отпускает и отходит назад. — Я уже начал думать, что ты не заглянешь к нам.

— Я… немного волновалась, — признаюсь я, переводя взгляд с одного на другого. — Я имею в виду… из-за всего… этого.

— Все в порядке, Холли. — Кэрол нежно касается моей руки. — Мы понимаем. Здесь тебе всегда будут рады.

— Ты всегда будешь частью нашей семьи, — добавляет Рик, кивая в знак согласия.

Я выдыхаю, чувствуя, как узел в моем животе ослабевает.

— Спасибо. Я… ценю это. Больше, чем могу выразить словами. — Надеясь направить разговор в более легкое русло, я спрашиваю, — А как ваши дела? Как продвигается бизнес?

— Дела идут хорошо, — отвечает Рик. — Можно было бы подумать, что с открытием нового кафе «У Денни» на 100-м маршруте наши дела пойдут хуже, но в последнее время, кажется,