— А, это же замечательно, — сказала я вначале, но затем исправилась: — Ой, это не то, что я хотела…

Элиас улыбнулся.

— Я переживал, что ты захочешь жить в замке и сильно разочаруешься, увидев моё логово. Видимо, зря.

Он протянул руку и погладил меня по щеке. Тёплое прикосновение вызвало лёгкую дрожь по телу. Я замерла, не зная, как ответить на это приятное действо.

— Переодевайся и ложись, а я пристроюсь у огня.

Приказ, которого было сложно ослушаться, вызвал лишь разочарование. Не знаю, чего я ждала. Что мы ляжем в кровать вместе? Как супруги? Смешно, ведь это всё ради тех денег, которые он потратил.

Но раз сказали, сделаю так. Прошла к кровати и обнаружила лежащую на покрывале белоснежную исподнюю из настоящего батиста. Ох, какая красота… Аккуратно стянула с себя платье и нырнула в это белоснежное гладкое блаженство. Приятная ткань скользнула по телу, будто вторая кожа.

Неожиданно я услышала за спиной шаги и голос Элиаса:

— Позволь взглянуть?

Прежде чем я дала согласие, рыцарь приподнял рубашку и пальцами потрогал шрамы на моём боку.

— Медведь?

— Да…

— Как же ты выжила? — его вопрос отозвался внутри острой болью от тоски. — Тебя кто-то спас? Вифрин?

— Нет, это была Фири.

— Фири? — изумился рыцарь. — Ирбис? Ты дала ему такую кличку?

— Мне показалось, что это она. И она словно представилась именно так.

Краткий миг нашей близости быстро окончился. Сир Элиас отпустил края моей рубашки и вернулся к очагу, а я осталась стоять у кровати, непонятно чего дожидаясь. Прикосновения его пальцев вызывали приятное покалывание на коже. И я пыталась дать этому правильное объяснение.

Глава 5

Треск поленьев в камине звучал усыпляюще ритмично, щелчок за щелчком, тоненьким еле слышным. Огоньки плясали по комнате. Снежный рыцарь улёгся на медвежьей шкуре в небольшом отдалении, позади сетчатой металлической решётки, защищающей комнату от пожаров.

Странное ощущение заставило его проснуться. Ему показалось, будто кто-то его обнимал. Будто кто-то лежал позади и обнимал его дрожащими руками. Широко распахнув глаза, Элиас в ужасе припомнил события минувших дней и резко лёг на спину, прогоняя призраки прошлого. Тоненькая белоснежная рука, усеянная маленькими шрамиками, упала ему на живот, прикрытый меховым плащом.

Иола лежала рядом и дрожала, прижимаясь к тёплому мужскому телу. Опомнившись, рыцарь сгрёб девушку в охапку и поскорее укутал, согревая.

«Ну что за глупый поступок», — подумалось ему. А на душе вдруг стало тепло и приятно.

Ранее он слышал, как она долго ворочалась без сна, и намеренно не двигался, чтобы не давать повода поговорить. Он отчаянно боролся с желанием присоединиться к новоиспечённой супруге, чтобы сделать их брак настоящим. Настолько настоящим, насколько это было возможно в данной щекотливой ситуации.

Но оказывается, Иола не могла уснуть одна. Она хотела, чтобы он лёг с ней рядом? Неужели она его не боится? Неужели она примет судьбу и не будет роптать на глупое стечение обстоятельств?

Искушение было велико. Кровь прилила к ногам, едва девушка в его объятьях облегчённо выдохнула во сне, согретая теплом мехового одеяла и его тела.

Душистый аромат мыла, гладкая батистовая рубашка, соблазнительное тело хрупкой девушки в его объятьях — и он был готов всё отдать что имел, лишь бы она проснулась и обняла его, поцеловала, отвечая на страстные ласки.

Но увы, Иоланда сладко спала и нарушать её сон Элиас не отважился. Отпустив её ненадолго, он сел на корточки и уже затем вновь взял на руки непослушную супругу и отнёс обратно в кровать. Мёрзнуть на полу ей нельзя. А ему сейчас в самый раз требуется совершить обход крепостной стены, чтобы прочистить мозги морозным воздухом, чтобы не совершить ту ошибку, о которой впоследствии он будет очень сильно сожалеть. Ещё не время для их близости.

Шутка ли судьбы? Но ему нужна была домохозяйка, которая бы превратила его существование в более сносное времяпрепровождение, чем сейчас. Ситэлия сделала всё, чтобы растерзать его доброе имя на клочки. Она прикладывала немало усилий, чтобы настроить горожан против него. Но он был упрям и не хотел покидать отца. Он чувствовал, что настанет тот день, когда ему понадобится помощь и, возможно, спасение, а какой же он сын, если не сделает этого?

Он себе не простит. Никогда.

Ноги, обутые в кожаные сапоги, будто брели по каменным коридорам. Элиас, будучи в одной рубашке и штанах, шёл без всякого стеснения по безлюдному замку. На небосводе всё было по-прежнему. Звезды, тёмно-синее небо и редкие зелёные всполохи северного сияния, озаряющие снежную пелену, отлогие скалы, Пятый Огонь, притаившийся у Косогорья с другой стороны. Горы будто полукругом огибали побережье, что выступало вперед крупным овалом. Северный океан называли не иначе как «кладбище кораблей». Но несмотря на это, люди продолжали бороздить его просторы, чтобы торговать друг с другом.

Мограйские острова были далеко, на пути к большой земле, и частенько становились перевалочным пунктом в маршруте караванщиков.

Снежные бураны — вот та проблема, которая лишала Огни провизии. Они могли затянуться на месяцы, и потому было жизненно необходимо учиться выживать в этих землях без помощи и подачек других людей из более тёплых стран.

Холодный воздух коридора быстро остудил пыл рыцаря, и он спешно вернулся в комнату лишь за тем, чтобы немного обогреться и одеться в кожано-меховое облачение, укреплённое металлическим наружными вставками.

Его латы оплатил отец, и было это в те времена, когда он им гордился. Когда пропасть между ними ещё не пролегла чёрным провалом из-за громкого скандала.

«Ситэлия», — рыцарь стиснул зубы, припоминая имя той гадины, которая рассорила их своим взбалмошным поступком.

Он в подробностях припомнил тот день, когда отец его ударил. Фробби ун Сальфий думал, будто его сын надругался над сводной сестрой. Во всяком случае, кровь на простыни намекала на определённые обстоятельства. А Элиас по пробуждению не сразу понял смысл произошедшего. Суета, крики, вопли. А Тэли зачем-то залезла под одеяло его кровати. Он накануне переусердствовал с тренировками и свалился с ног, проспал всю ночь, ни разу не просыпаясь. Поначалу ему казалось, что это просто какой-то чудовищный сон, кошмарный, глупый и весьма неудачный. Он не мог поверить, что добрая и улыбчивая сводная сестра, дочь Афнии,