Они посмотрели на нее. Она видела, что они смотрели, почти пялились, несмотря на то, что делали все, чтобы не показывать виду. В некотором смысле это было не так уж странно, учитывая, что она никогда не пользовалась косметикой, разве что помадой, если была на свадьбе или на каком-то большом празднике.

Но никто ничего не сказал. Они все просто сидели и ждали, когда начнется собрание, прихлебывая кофе из чашек, как будто пошли в поход, а почти остывший кофе был раскаленным. И она их понимала. Что они могут сказать? Хотя у них имелись подозрения о том, что скрывалось под слоями тонального крема и пудры, они могли только помалкивать.

Это был первый раз, когда Хампус ударил ее. Но это далеко не первый раз, когда он поднял на нее руку, а в последний момент выместил свою злобу на ближайшем предмете мебели или на том, что попалось на пути.

На этот раз его сжатый кулак проделал весь путь по воздуху без каких-либо помех, и она каким-то болезненным образом почувствовала облегчение, своего рода благодарность за то, что он наконец перешел черту, и ничто в мире не могло это изменить.

Она уходила от него столько раз, что невозможно было сосчитать. Но он никогда не воспринимал это иначе, чем пустые угрозы, которыми в общем-то это и было. Потому что, несмотря на все проблемы и все дерьмо, какая-то ее часть все еще любила его. Но это было тогда. Теперь все по-другому.

Как она и ожидала, он пришел со своими навязчивыми мольбами о прощении и обещаниями, что это никогда больше не повторится. Не говоря уже о его жалких утверждениях, что уровень сахара в крови упал до минуса после всех трудов с газоном и что он плохо себя чувствовал в последнее время из-за того, что она отвергла его. Это в некотором роде делало ее тоже виноватой. Этот танец они исполняли вдвоем и прочее, бла-бла-бла.

Он мог говорить все что хотел. Но это не имело значения. Это конец. Наконец-то все закончилось, черт возьми.

— Ирен?

Лилья посмотрела на Тувессон, которая стояла лицом к ней.

— Ты в порядке?

— Да, ты все время об этом спрашиваешь. Почему я должна быть не в порядке? — Только теперь она заметила, что остальные члены команды тоже смотрят на нее, даже не пытаясь скрыть этого.

— Ты как будто… не здесь. У тебя точно ничего не случилось?

— Нет, что могло случиться?

— Я не знаю. Но думаю, что тебе, может быть, тяжело из-за нападок Зиверта Ландертца в газетах.

— О, меня это нисколько не волнует.

— О̕кей, это хорошо. Конечно, это всего лишь пустые угрозы, но если тебя будет что-то беспокоить, не стесняйся просить о помощи, хорошо? — Тувессон повернулась к остальным. — На чем мы остановились?

— Осмотр места преступления в «Ика Макси», — сказал Муландер и повернулся к Лилье. — Установлено, что преступник скрылся через служебный вход и уехал на велосипеде.

— Я в курсе, — солгала Лилья и допила кофе.

— А что у нас есть на убитого Леннарта Андерссона? — спросила Тувессон.

— Не более того, что он был разведен, занимался спортом и, похоже, интересовался генеалогией, — сказал Утес. — Я разговаривал с его бывшей женой, которая не может прийти в себя от шока. По ее словам, он был одним из лучших людей, которых она знала.

Тувессон кивнула.

— Какие-то новые теории о том, какой мотив здесь может быть? Кроме того, что кто-то решил положить начало расовой войне, как предположил Фабиан.

— Нет, пока новых идей нет. Но бывшая жена дала мне список всех его друзей и знакомых, который я сейчас прорабатываю. Помимо этого, я запросил все записи с камер слежения за неделю до убийства, и, надеюсь, они смогут что-нибудь дать.

— Ладно. Давайте перейдем к Вессман и скрытым веб-камерам, которые, как я понимаю, были найдены и в других квартирах. — Тувессон подошла к доске, где освободила место для еще нескольких жертв рядом с фотографиями и заметками о Молли Вессман.

— Да, пока я нашел еще четырех женщин, которые находятся под наблюдением, — сказал Фабиан, стараясь не обращать внимания на Муландера, который сразу стал смотреть в его сторону, как только он открыл рот. — Если верить Лине Парнеруд из «Фиберболагет AB», за время ее работы в компании Христофор Коморовски тянул кабели по двенадцати разным адресам. Сколько квартир у него было до этого, можно только догадываться.

— А эти четверо, у них камеры тоже в ванной и в спальне?

— Ответ «да», — сказал Муландер, наконец перестав смотреть на него.

— И как дела с их квартирами, ты ими занимаешься?

— Типа того. Я еще не был у них.

— Почему не был? — спросила Лилья, наливая кофе в свою чашку.

— Во-первых, я думаю, что мы можем предположить, в данном случае речь идет о таком же расположении и моделях камеры, что и в квартире Вессман.

— А во-вторых?

— Этот вопрос я переадресую господину Риску, потому что именно он недвусмысленно попросил меня пока оставить камеры нетронутыми. — Муландер снова повернулся к Фабиану. — Ты можешь быть абсолютно спокоен. Я полностью с тобой согласен. Иногда не стоит будить медведя в берлоге. — Он улыбнулся и едва заметно подмигнул одним глазом.