Мальчик пожал плечами.

— На работе или где-нибудь еще.

— А твоя мама? Может быть, я могу с ней поговорить?

— Ее тоже нет дома.

— Руууутик! Или я снова начну играть!

— Нет, теперь моя очередь!

— Ты случайно не знаешь, когда кто-нибудь из родителей вернется домой?

— Нет, но сейчас мне нужно вернуться к другу.

— Я понимаю. Ничего, если я войду и подожду твоего отца?

Рутгер задумался и, казалось, не знал, что ответить, когда «I Love Rock ‘n’ Roll» с Джоан Джетт и «The Blackhearts» началась с гитарного аккомпанемента, который полностью уничтожил ее.

— Сейчас моя очередь! — Он исчез в доме, оставив дверь открытой.

Может быть, Якобсен все-таки был дома. Может быть, его сын просто был так поглощен видеоигрой со своим приятелем, что не заметил, как отец вернулся домой. В конце концов, мобильный же был в доме, и меньше получаса назад с него был совершен звонок жене соседа.

Он закрыл за собой дверь и оглядел прихожую, в которой обувь и одежда валялись прямо на полу. Фабиан снял ботинки, аккуратно поставил у стены и прошел в гостиную, такую большую, что она была поделена на несколько разных зон.

Рядом с камином лежало несколько больших кожаных подушек, разбросанных по полу. Чуть поодаль рядом с кухней стоял длинный обеденный стол с семью лампами, свисавшими с потолка.

В другом конце комнаты располагалась диванная группа, состоящая из двух угловых диванов, которые образовывали букву «U» перед развернутым экраном, на котором проектор на потолке демонстрировал «Guitar Hero», в то время как акустическая система гремела песней Джоан Джетт, которая уже заканчивалась, когда друг Рутгера слишком сильно нажал не на ту струнную кнопку.

Он слышал об этой игре, но никогда не понимал, почему считалось так весело нажимать на пластиковые кнопки в такт нескольким кошмарным рок-композициям. Тем не менее, он не смог удержаться, чтобы не подойти поближе.

У Рутгера получалось значительно лучше, чем у его напарника, и когда он взял в руки пластмассовую гитару и запустил «Message In a Bottle», его пальцы стали стучать по кнопкам так сильно и ловко, как будто речь шла о жизни и смерти, так что Фабиану даже захотелось попробовать. Но тут его взгляд упал на телефон, который лежал на диване среди всех проводов и пультов управления. Экран загорелся, так как было получено сообщение.

В том, что у Рутгера был свой телефон, не было ничего странного. Что это к тому же был последний айфон 4, который был совсем не дешевым удовольствием, тоже не было так уж удивительно. Нет, его внимание привлекло то, что на экране появилось изображение жены Якобсена.

— Рутгер, это твой телефон?

— Нет, это папин, — сказал Рутгер, не пропуская ни единого удара по клавишам.

— Мне показалось, ты сказал, что его нет дома. — Фабиан достал телефон и прочитал сообщение.

— А его и нет.

Передай Вильгельму, что ему нужно вернуться домой не позже ужина. Обнимаю, Эмили.

— Ладно, значит, это ты недавно звонил матери Вильгельма?

Рутгер перестал играть и обернулся.

— Откуда вы знаете? Вилле, это ты настучал? — Он повернулся к другому мальчику, сидевшему рядом на диване.

— Не смотри на меня. Я ничего не говорил.

Рутгер снова обернулся к Фабиану, в это время песня «Police» появилась на экране позади него.

— Это папа вас послал? Слушайте. Мой телефон сломан, и мне просто пришлось одолжить папин, чтобы позвать сюда Вилле.

— Тебе не о чем беспокоиться, — Фабиан поднял руки. — Твой папа не посылал меня сюда, чтобы шпионить. Как я уже сказал, я пришел, чтобы увидеться с ним.

— Я не копался в нем и обещаю положить его обратно в папин кабинет, где он заряжался.

— Да все в порядке, я никому ничего не скажу.

Рутгер выдохнул и передал гитару Вильгельму.

— Твоя очередь.

— Я не понимаю, — сказал Вильгельм, поправляя ремень так, чтобы гитара висела на нужной высоте. — Если вы пришли к его папе, тогда что вы здесь делаете, если знаете, что его нет дома?

— Точно, зачем вы здесь на самом деле? — спросил Рутгер.

— Видите это? — Фабиан протянул ему полицейское удостоверение.

— Вы полицейский?

Фабиан кивнул.

— Ух ты! Смотри, — Рутгер передал удостоверение своему другу. — И что, вы вроде как расследуете преступление?

— Да, можно сказать и так.

— Какое преступление? — спросил Вильгельм. — Кого-то убили?

— К сожалению, я не имею права рассказывать.

— А что вы хотели от моего отца?

— Я надеялся, он поможет мне кое-что прояснить. Но теперь, может быть, вы мне поможете?

Рутгер просиял.

— Что вы хотите, чтобы мы сделали?

Фабиан протянул ему сотовый.

— Прежде всего, мы должны, как ты и говорил, положить его на место. Мы же не хотим, чтобы твой отец пришел домой и обнаружил, что телефон полностью разрядился. Не могли бы вы показать мне его кабинет?

— О̕кей. — Рутгер перепрыгнул через спинку дивана, словно это была полоса препятствий, и побежал к винтовой лестнице.

Фабиан спустился за ним на нижний этаж и прошел мимо спа-зоны с шезлонгами, сауной и раздвижными стеклянными дверьми, выходящими к бассейну на улице. Через несколько дверей и короткий коридор Рутгер остановился и повернулся к нему.

— Но вы должны пообещать не рассказывать, что у меня есть ключ.

— Обещаю.

Рутгер достал из кармана небольшую связку ключей, нашел нужный и повернулся к одной из дверей. Он вставил ключ в замок. Фабиан заметил, что это был настоящий замок, такой, какой обычно устанавливали на входную дверь.

— Подожди, Рутик, — вдруг сказал Вильгельм, когда Рутгер уже собирался повернуть ключ. — А что, если подозревают твоего отца?

Рутгер повернулся к Фабиану.

— Так это он? Это моего отца в чем-то подозревают?

— Нет, не его. — Фабиан не любил лгать. Особенно детям. Особенно учитывая, что Якобсен уже прошел ту стадию, когда его только начали подозревать, что должно было частично оправдать его ложь. — И как вы, конечно, понимаете, я не могу вдаваться в то, что именно произошло.

Мальчики посмотрели друг на друга, и когда Вильгельм наконец кивнул Рутгеру, тот отпер дверь.

— Спасибо. — Фабиан вошел в комнату. — Идите наверх и продолжайте играть. Я дам вам знать, если мне еще понадобится помощь.

— Или мы подождем здесь, пока он не закончит, — Вильгельм скрестил руки на груди.