— Они тяжёлые. Твёрдые, — напомнил Делеан. — Ищи связку.

В этот раз Стриго притащил пузырёк с засушенными травами.

— Как мы этим… — Делеан от собственной беспомощности чуть не взвыл. — Нам конец. Мы обречены из-за этого оуви.

— Ну т-тут же с-связка… т-трав… а-а…

— Стриго, коллективно подключаем мозги. Чтобы отпереть замок, нам нужны ключи, верно?

— Д-да…

— Они обычно металлические, а связка — это когда их много. Они у того злобного человека на поясе. По идее.

— Я в-видел ч-что-то подобное…

— Да-да! Принеси это. Прошу! Иначе я… м-м… Короче, мне приспичило резко справить нужду, а эти ироды не дают, прикинь, малыш? Якобы я обманываю их! А Делеан и Медея меня смущают. Во-от…

— Сокол!

— Я делюсь важными проблемами, Медея. Не перебивай меня.

Пока Лиднер и наёмник увлечённо обменивались колкостями, Стриго аккуратно отвязал связку ключей и заодно увесистый звонкий мешочек. Он вернулся к Соколу и похвастался перед ним своими находками.

— Ты что… ты утащил глеты? Невероятно, мы богаты! А то после попойки Медеи мы быстро разорились.

— Сокол, отстань от меня!

— Я, между прочим, ни капельки не преувеличиваю.

— Я тебя задушу!

— Она не хочет признавать очевидное, — прошептал специально для оуви Сокол. — Ладно, Стриго, освободи нас, пожалуйста. Я уже устал тут томиться. И мне по-прежнему не помешало бы, ну… Ай, в общем, неважно…

Оуви передал мешок с монетами Соколу, а сам принялся долго и упорно просовывать в замок каждый ключ. После шестой попытки удача сжалилась, и он открыл камеру.

Сокол, вышедший из темницы, сразу потянулся. Казалось, он совсем не был расстроен тем, что его арестовали и заперли. Делеан же был заметно напряжён, он не сводил взгляда со стражника. Медея массировала виски и была довольно вялой. Наверняка она пожалела сотню раз, что повела всех в ту злополучную таверну.

— Эй, вы, — позвал один из заключённых. — Мы тоже тут.

— Да-да!

— Мы устроим шум, и вы не сбежите, ребятки. А уже завтра вам будет назначена казнь. Вас сдёрнут, как крыс, ха-ха!

Они загалдели.

Стражник, зашевелившись, медленно протёр глаза. Он сонно глянул на освобождённых преступников, поморгал, будто перед ним был мираж, резко встрепенулся и вскочил.

Делеан, быстро оказавшись рядом с ним, зажал ладонью ему рот и повалил на пол. Одного сильного удара головой о каменную поверхность хватило, чтобы его вырубить.

— Делеан… — охнула Медея.

— Я его не убил.

— Стриго, дай ключи.

— Нет! Их нельзя освобождать! — крикнула Лиднер, испуганно глядя на Сокола. — Среди них могут быть настоящие преступники, которые убивали!

— Здесь мелкие воришки.

— Откуда ты знаешь?

— Медея, забудь про совесть. Нам надо свалить отсюда, а толпа отвлечёт стражу.

— Согласен, — Делеан беспардонно забрал у Стриго ключи, когда тот почти протянул их Соколу, и начал сам открывать камеры.

— Это отвратительная идея. Просто ужасная!

— Положись на нас, ладно? — Сокол улыбнулся Стриго, который вцепился в его одежду. — Ты отлично справился, малыш. Спасибо. Я горжусь тобой.

Людей становилось всё больше и больше. Они, обозлённые заточением, шли по лестнице и бросались с воплями на полураздетых стражников, выбегающих на шум из казарм. Сокол, дождавшись, когда основная масса выберется из тюрьмы, достал из полузакрытого ящика сумку и оружие, принадлежащее не только ему, но и Делеану и Медее. Всё же сражаться без мечей и кинжалов со стражниками, худо-бедно облачёнными в броню, — было делом гиблым. И неважно, что их нынешнее главное преимущество — это внезапность. Она не спасёт, когда враги оклемаются.

Моментально поднявшаяся тревога оглушала. Сокол держался рядом со спутниками, те в свою очередь не отходили от него ни на шаг. Они собственными руками устроили маленький переворот, и им нельзя было снова потеряться.

Выход был близко, но и до него пришлось добираться боем.

Люди в главном зале смешались, и уже было не разобрать, кто кого бил. Кажется, заключённые начали нападать друг на друга просто из жажды лёгкой крови.

Сокол отбил меч и резанул человека по ногам, следующему он всадил клинок между глаз. Медея, более милосердная к страже, старалась не причинять им вреда и оберегать оуви. Делеан же, как и Сокол, был беспощаден к врагам и не испытывал никаких мук совести, когда резал незащищённые глотки.

Неподготовленность стражи к нападению спасала освобождённых от смерти. Конечно, слабые погибали, но так происходило всегда, таков был закон мира, в котором правили сильнейшие.

Сокол и Делеан, прикрывая отступающих Медею и Стриго, убили совместными усилиями более тринадцати человек, прежде чем выбрались на улицу. Некоторые заключённые, следовавшие за ними по пятам, были тоже в шаге от свободы, но стражники, отчаянно борющиеся с преступниками, из последних сил били их в спины.

Медея, с ужасом застыв от того, что они натворили, готова была разрыдаться. Побег превратился в кровавое безумство — и виноваты в этом были лишь они. Столько несчастных погибло из-за недопонимания, из-за её нелепого предложения выпить. Почему она не проконтролировала себя? Что с ней было не так?

Её равнодушно толкали преступники, убийцы и негодяи, а она стояла и не могла пошевелиться.

— Медея, не тормози!

Сокол взял её за руку и потащил в жилой район, к ещё не подозревающим и празднующим Фестиваль Ночи людям, чтобы среди них затеряться.

Им надо было стать обычными жителями, а потом уйти из города, пока его не успели закрыть. Им нельзя было забывать про первостепенную цель, про тётю и миссию Делеана, но Медея боялась.

Она неотрывно смотрела на Сокола, подгонявшего её и Стриго, на Делеана, и впервые за всё совместное приключение видела в них монстров.