Шрифт:
Закладка:
В коллекции ГМЭ, по мнению Пульнера, «почти нет вещей, отображающих материальную культуру евреев (жилище, утварь, одежда, пища, средства передвижения, ремесла, предметы по народному искусству и т. д.)». В результате отмирания старого образа жизни, добавлял он, многие этнографически и исторически ценные предметы еврейской культуры «погибли для истории и науки; остатки их гибнут и исчезают с невероятной быстротой»[129].
Сетования на то, что время упущено, становится центральной темой в претензиях Пульнера к администрации музея. Мало того, что серьезные еврейские этнографические исследования начались «поздно» по сравнению с изучением других народностей; сама скорость советизации, которую Пульнер превозносил в своей выставке, подрывала его научную миссию как этнографа. Он высказал это напрямую: «…остатки еврейской старины гибнут с неимоверной быстротой в результате социалистической перестройки быта и культуры народов СССР»[130]. При этом он наставал, что процесс социалистического строительства среди евреев также документирован весьма слабо. «Все это накладывает на Гос. Музей Этнографии и его Еврейскую Секцию – особую ответственность и ставит неотложные задачи по форсированию этнографического изучения евреев СССР»[131].
Пакт о ненападении: последствия для советской еврейской этнографии
Подписание Пакта о ненападении между СССР и Германией примерно через пять месяцев после открытия выставки «Евреи в царской России и в СССР» должно было бы сбить с толку Пульнера и его сотрудников, которые трудились над опровержением идей «фашистских каннибалов»[132]. Однако этот идеологический удар, по-видимому, не повлиял на состав экспозиции. В частности, в плане-проспекте выставки был подробно расписан раздел, критикующий нацизм. И хотя существование этого раздела не упомянуто в путеводителе по выставке, он все-таки существовал, по крайней мере до конца августа 1939 года, что отчетливо видно на фотографиях. Более того, как следует из докладной записки, составленной в январе 1941 года и подписанной Мильштейном и Пульнером, временная выставка «Евреи в царской России и в СССР» приобрела статус постоянной экспозиции. Она экспонировалась до самого начала войны в июне 1941 года[133]. Последовавшая за пактом советская аннексия Восточной Польши открыла новые перспективы для еврейских этнографических исследований, дала шанс изучить те аспекты традиционной еврейской жизни, которые, по мнению Пульнера, исчезли после двух десятилетий советской власти.
В докладной записке от 4 июня 1941 года Пульнер обозначил планы этнографических исследований на ближайшие месяцы. Упускать время было нельзя: процесс советизации на аннексированных территориях шел полным ходом, и оставалось небольшое окно возможностей, позволявшее этнографу, так сказать, шагнуть «во времени вспять»[134].
Полевую работу текущего года предполагается провести в Западных областях Украины и отчасти Белоруссии. И это не случайно, так как эти районы сохранили на сегодня больше всего этнографических материалов по евреям, материалов, которые вне указанных районов СССР в значительной своей части исчезли или сохранились только в виде пережитков[135].
В распоряжении ГМЭ были преимущественно религиозные артефакты, собранные Ан-ским, но Пульнера интересовало другое: бытовая еврейская культура, особенно образцы еврейской одежды и украшений, поскольку
…изучение и сбор одежды и украшений по евреям, коллекций одежды в фондах секции ничтожны и создание такой коллекции является неотложной и актуальнейшей задачей. Промедление со сбором одежды, в связи с ее быстрым исчезновением и вытеснением европейской одеждой, смерти подобно для этнографии.
Пульнер отмечал аналогичную возможность для сбора информации о еврейском жилище и по этому поводу добавлял: «В этом направлении до настоящего времени фактически ничего не сделано. И этот вопрос является актуальнейшей задачей еврейской этнографии». Интерес Пульнера к устройству жилища охватывал не только изучение образцов народной архитектуры, но и коллекционирование домашней утвари и ремесленных изделий. «Последний вопрос особенно важен в связи с опровержением мною (1939 год)[136] антисемитского и клерикального положения об отсутствии у евреев гражданской архитектуры и искусства»[137]. В докладной записке Пульнера также содержалось предложение обследовать один или два новых колхоза на территориях, находящихся в процессе советизации. Он определил Львов, Тернополь, Станислав, Ровно и их окрестности в качестве маршрута для будущей экспедиции. По словам Пульнера, этот маршрут был ему рекомендован «старейшим исследователем евреев Западной Украины тов. Гольдштейном (Львов)»[138].
Выставочные планы накануне войны: местечко, пуримшпиль, клезмеры и «еврейская женщина»
Помимо программы полевых исследований на аннексированных территориях, Пульнер также сформулировал амбициозную музейную программу. В его планы на 1940 год входило: создание систематической библиографии публикаций по еврейской этнографии на идише, иврите, русском и других языках; регистрация, инвентаризация и фотографирование еврейских материалов в фондах ГМЭ; поддержание и обновление выставки «Евреи в царской России и в СССР», а также издание ее альбома. Предполагалось, что альбом будет использован при проведении массовой политико-просветительской работы среди еврейского населения западных областей Украины и Белоруссии с целью «показа в области достижений социалистического переустройства быта и культуры евреев СССР»[139]. Пульнер также подчеркивал необходимость изучать отзывы посетителей и вносить в экспозицию соответствующие изменения:
Этому ценному материалу: критике масс, голосу народа, до сего времени в музее не уделяется должного внимания, между тем отзывы посетителей являются неиссякаемым источником устранения недостатков и допущенных ошибок, а также для планирования дальнейших научно-исследовательских, экспедиционных и экспозиционных работ музея [140].
Он также намеревался опубликовать научно-популярные брошюры, посвященные четырем конкретным темам, представленным в экспозиции: «Дореволюционное местечко», «Народный театр: пуримшпиль», «Клезмеры: еврейские народные музыканты» и «Еврейская женщина в царской России и в СССР»[141]. Пульнер был особенно заинтересован в создании новой выставки, посвященной женщинам, целью которой было одновременно «показать достижения в области социалистического переустройства быта еврейской женщины в СССР» и «стимулировать работы по этнографическому изучению быта еврейской женщины»[142]. Пульнер утверждал, что такая выставка будет политически особенно значима для социалистического переустройства жизни еврейских женщин в западных областях Украины и Белоруссии, и поэтому намеревался превратить ее в передвижную[143]. В связи с планами проведения специальной выставки, посвященной этнографии еврейских женщин, Пульнер также намеревался опубликовать свою диссертационную работу в качестве научной монографии[144].
Пульнер предполагал, что его экспедиция во вновь присоединенные к СССР регионы продлится два с половиной месяца. Начать экспедицию он собирался между 20 и 25 июня 1941 года.
22 июня 1941 года, через две с небольшим недели после того, как Пульнер составил
