этнографа-кавказоведа. В студенческие годы Пульнер работал под руководством выдающихся этнографов В. Г. Тана-Богораза, Л. Я. Штернберга[84] и Е. Г. Кагарова. Учебная программа ЛГУ свидетельствует о том, какими высокими научными стандартами как теоретической, так и практической подготовки руководствовались его наставники. В программу входили такие дисциплины, как эволюция материальной культуры, музееведение, сравнительная фольклористика, экспериментальная психология, доисторическая культура, экономическая география, общая геология, введение в биологию, этнография Кавказа, изучение грузинского и немецкого языков, а также семинары по таким темам, как «Эволюция религиозных верований» и «Ислам и эволюция социальной культуры». Практическая подготовка включала в себя обучение статистике, полевой геологии, рисованию, фотографии. Студенты также были обязаны изучать «политические предметы», в том числе исторический материализм, политическую экономию и историю коммунистической партии, а также проходить военную подготовку[85].

Обучение в ЛГУ и научная деятельность Пульнера отражают нарастающую политизацию советской этнографии[86]. В 1920-е годы в ней доминирует стремление зафиксировать стремительный переход народов СССР от «старого» к «новому» быту. Хотя формально Пульнер получил диплом специалиста по кавказскому региону, его студенческие практики проходили в основном в еврейских местечках бывшей черты оседлости. Пульнер лично пережил тот самый переход от «старого» к «новому», который его учили наблюдать и документировать беспристрастным взглядом профессионала среди родной для него этнической группы. Граница, отделяющая наблюдателя от наблюдаемого, была в этом случае очень прозрачна.

Хоть этнография евреев никогда не была приоритетной исследовательской темой ни для Штернберга, ни для Богораза, они оба сыграли важную роль в этой науке как наставники молодых специалистов[87]. В 1923–1924 учебном году Штернберг в своих лекциях по этнографии для студентов ИЕИЛ говорил о необходимости систематических этнографических исследований среди еврейского населения в бывших еврейских местечках, крупных городах и сельскохозяйственных колониях[88]. Штернберг четко сформулировал исследовательскую задачу: он считал необходимым задокументировать стремительный переход от старого к новому образу жизни и призывал своих студентов собирать материал по таким темам, как практики воспитания детей, структура занятости, официальное использование идиша в советских учреждениях, политическая принадлежность, изменение отношения к сексу и многое другое[89]. Однако главным вдохновителем студенческих этнографических экспедиций являлся Богораз: он руководил самыми ранними полевыми исследованиями Пульнера, посвященными «западным евреям» [90], то есть ашкеназам. Летом 1924 года несколько студентов, в том числе и Пульнер, провели этнографическое обследование своих родных городов, а в 1926 году результаты их усилий были опубликованы в сборнике под названием «Еврейское местечко в революции»[91]. В ав-тобиографии Пульнер называет статью, опубликованную им в этом сборнике под заголовком «Из жизни города Гомеля», «этнографически-экономическим очерком»[92]. В ней он описал социально-экономические преобразования в среде еврейских рабочих, ремесленников и торговцев Гомеля, ставшего к тому моменту достаточно крупным городом, и делал обзор межпоколенческого конфликта и противостояния идеологических лагерей – бундовцев, сионистов и приверженцев религиозной традиции – на фоне экономического кризиса времен Гражданской войны и НЭПа.

В 1926 году Пульнеру поручили каталогизировать экспонаты, которые С. А. Ан-ский оставил на попечение Государственного Русского музея, перед тем как покинуть советскую Россию[93]. Хотя народнический и «националистический» подход Ан-ского к культуре был строго запрещен в советской этнографии, влияние Ан-ского на Пульнера неоспоримо. Ан-ский составил по результатам своих экспедиций в черту оседлости пространную (более двух тысяч вопросов) этнографическую программу «Дер менч» («Человек»). В своих полевых заметках Пульнер использует многие вопросы из этой программы и собирает на них ответы своих информантов[94]. В диссертации Пульнера «Свадебные обряды у евреев» присутствуют многочисленные параллели с предпринятым Ан-ским изучением обрядов жизненного цикла[95].

Написанная Пульнером в 1926 году на идише работа «Yidishe shprikhverter un rednsratn vegn shpayz» («Еврейские пословицы и поговорки о еде») содержит более 300 выражений, собранных как в ходе этнографических экспедиций, так и при работе с источниками[96]. В этой рукописи Пульнер систематически сравнивает употреблявшиеся на идише выражения о еде с аналогичными выражениями на иврите, немецком, русском, белорусском, украинском и других языках и классифицирует их по географическому бытованию, сельскохозяйственным технологиям, пищевой ценности и символическому значению тех или иных продуктов[97]. Во вступлении к этой работе Пульнер подчеркивает важность реконструкции «фолкс-штейгер» («народного обычая») и то, как изучение связанных с едой выражений «дает нам возможности и материал для изучения языка, изучения народной психологии и философии»[98].

Влияние Ан-ского и Штернберга можно обнаружить также в двух статьях Пульнера о еврейских верованиях и обрядах, связанных с беременностью, родами и новорожденным ребенком. Обе были опубликованы в 1929 году. Статья «О фольклоре грузинских евреев» вышла на немецком языке в венском журнале «Mitteilungen zur Judischen Volkskunde» («Исследования еврейского фольклора»). В ней были представлены результаты экспедиций в Грузию, организованных ЛГУ в 1926 и 1928 годах[99]! Статья «Обычаи и верования, связанные с беременностью, родами и новорожденными у евреев» была напечатана на украинском языке в «Вестнике этнографии» Комитета по этнографии Украинской АН. В ней использован сравнительный подход к еврейской и славянской культурам. В этой статье Пульнер опирается на целый ряд дореволюционных и современных ему источников, в том числе на материалы, собранные им самим в 1927 году в Завережье (Белоруссия)[100], а также на работы этнографа Залмана Амитина-Шапиро, посвященные евреям Средней Азии. В этих статьях Пульнер неоднократно ссылается на Библию и Талмуд, а также на раввинистические источники, когда говорит о такой, например, теме, как защита новорожденных от демона Лилит. Обе статьи носят в основном описательный характер и почти не содержат тенденциозной политической риторики.

В 1929 году Пульнер участвовал в организованной Еврейским историко-этнографическим обществом (ЕИЭО)[101] этнографической экспедиции в Грузию. В том же году он выступил в качестве официального консультанта ЕИЭО, подготовил план реконструкции экспозиции Музея ЕИЭО[102]. Все это свидетельствует о тесном сотрудничестве Пульнера с этой «буржуазной» организацией. Сотрудничество, однако, оказалось недолгим, так как уже в декабре 1929 года ЕИЭО и его музей были закрыты властями.

В 1930 году Пульнер готовил экспозиции по теме «Иудаизм» как для Академии наук, так и для Антирелигиозного музея, располагавшегося в те годы в здании Исаакиевского собора. Специальную выставку, посвященную еврейской культуре, он провел в 1932 году в Доме культуры им. Максима Горького в Ленинграде. Кроме того, в 1930 году Пульнер стал сотрудником еврейского отделения Государственной публичной библиотеки имени Салтыкова-Щедрина (ГПБ) в Ленинграде – эту должность он сохранял до 1937 года. В ГПБ он работал над составлением библиографий по целому ряду еврейских тем – задача, которая свидетельствует о его