Шрифт:
Закладка:
Масло.
Катализатор?
Я помню, что это слово было записано в тетради Петрика.
Мы с Темрой смотрим на протянувшиеся полосы рассыпанного угля. Они тонкие и, насколько я могу видеть при скудном свете факела, уходят в глубь горы.
– Нам нужно идти дальше? – спрашиваю я.
– Нет, мы на месте.
– Теперь я могу ознакомиться с планом?
– Да. Во-первых, тебе нужно его зажечь. По обе стороны.
Я прижимаю факел к первой полосе угля. Масло быстро воспламеняется, и огонь молниеносно спускается в туннель, освещая путь. Делаю то же самое с другой стороной.
Я задерживаю дыхание, ожидая, что сейчас что-то произойдет. Жду, когда план Петрика станет для меня очевидным.
По крайней мере, здесь больше не холодно. И не так темно.
– Привет, девочки.
Глава 29
В левой руке Киморы мой молот-щит, в правой – ее палаш. Она блокирует единственный выход из шахты.
– Зива, беги, – говорит Темра. – Я задержу ее. А ты выполни план.
Я все еще не знаю плана! И не может же она и вправду думать, что я позволю ей это сделать.
– Я не оставлю тебя.
– Ей нужна ты. Уходи.
Кимора корчит гримасу, которую я не совсем понимаю.
– Разве мы уже не прошли все это? Попытки сбежать. Попытки бороться. Наверняка вы уже точно знаете, чем это закончится.
Я знаю. Темра мертва. Меня поймали.
– Я не буду делать для тебя оружие, – говорю я. – Просто оставь меня в покое!
– Ты будешь делать оружие, если хочешь, чтобы я сохранила жизни всем пленным, которых взяли мои люди. Битва окончена. Я победила.
Я смотрю на Темру.
– Жизнь твоей сестры уже потеряна, – говорит Кимора. – От этого никуда не деться. Это наказание за то, что вы сделали с моим мечом. За все то, что вы предприняли с тех пор, как покинули свой город.
Я сглатываю.
– Пожалуйста…
– Нет. Ты не можешь ни о чем просить. Я приняла решение. Иди сейчас, и оставшимся твоим друзьям не придется умирать.
– Петрик… – начинает Темра.
– Пока жив. Хотя не могу сказать то же самое об этом парне-наемнике. Как его звали?
– Келлин…
Я задыхаюсь. Мои конечности обмякают. Мой разум пуст.
Но мое сердце… оно превращается в пульсирующую груду. Каждый удар отдается такой острой болью во всем теле, что я чуть не падаю в обморок.
– Вот и все, – говорит Кимора. – Теперь у тебя нет никого, кроме меня, Зива. Позволь мне позаботиться о тебе. Позволь мне по достоинству применить твои навыки. Давай вместе построим что-то великое.
Живи для себя.
Ты даешь мне надежду.
Зива, я люблю тебя.
Я закрываю глаза, позволяя лицу Келлина заполнить эту темноту, позволяя воспоминаниям о его голосе заполнить мою голову.
Я люблю тебя, говорю я этому образу. И буду вечно жалеть, что никогда не сказала это ему в лицо.
Я хочу сломаться. Свернуться калачиком и оплакивать все, что я потеряла. Но на это нет времени. Ни тогда, когда у меня все еще есть сестра, которую нужно защищать. Ни тогда, когда будущее всей Чадры все еще зависит от меня. Мне все еще есть за что бороться. Я не могу все бросить.
Тепло от угля согревает меня, и мои веки открываются. На стене я вижу железную жилу, мерцающую в свете фонаря.
И вдруг я понимаю, чего хочет от меня Петрик.
Мне хочется закричать, что он сошел с ума. Я обязательно скажу это, когда увижу его в следующий раз.
Я не могу заколдовать целую гору!
У меня белеют костяшки пальцев. В левой руке у меня факел, в правой – молот.
– Отойди, Темра, – говорю я, не сводя глаз с военачальницы, когда делаю шаг в сторону, увеличивая расстояние между мной и Киморой.
– Ты снова собираешься сбежать? – спрашивает Кимора, делая шаг вперед. – Скольким людям ты позволишь умереть за тебя? Сначала твои родители. Потом твоя сестра. Друзья. Теперь все, кто сражался на твоей стороне. Неужели нет ничего, что было бы тебе дорого? Ничего такого, чем ты не хотела бы жертвовать?
Я продолжаю отступать, не моргая, чтобы не упустить ни одного движения Киморы. Темра держится позади меня.
– Из этой шахты вообще есть другой выход? – спрашивает военачальница. – Ты можешь бежать, но я тебя поймаю. Ты устала от борьбы. Я еще даже не подняла свой меч. Я полна сил и сокрушу тебя.
– Зива, – произносит Темра, и в ее голосе слышится нотка страха.
Кимора не отстает от нас, обходя шахтную тележку, проходя между двумя рядами горящего угля.
– Я ничем не жертвовала, – говорю я, отвечая на предыдущую насмешку Киморы. – Я боролась за то, во что я верила. Я любила. Проигрывала. Жила. Но ты? Ты столько упустила. Твой сын – один из лучших людей, что я знаю. Ты должна была оставаться рядом с ним, любить его, учиться у него. Возможно, ты стала бы лучше. Ты должна была заботиться о людях, находящихся под твоей защитой, а не пытаться свергнуть их. Должна была довольствоваться той властью, которая у тебя была. Должна была жить ради окружающих тебя людей, вместо того чтобы стремиться захватить их.
– Почему? – говорит Кимора со смехом. – У меня скоро будет все, о чем я когда-либо мечтала.
– Нет, – отвечаю я ей. – Ты сейчас умрешь. Ты собираешься умереть ни за что.
Кимора вздыхает:
– Я устала от этого. Давай покончим с этим, Зива.
Да. Давай покончим с этим.
Я стою совершенно неподвижно, но внутри меня бушует множество эмоций. Горе, гнев, отчаяние, тревога – всегда тревога. Они бьются о мою кожу, как будто пытаясь вырваться на свободу. Они бьются о мой череп, пытаясь заставить меня рассмотреть их, проникнуться ими.
Я смотрю на стены, где угли нагрели железные жилы.
– Двигайся, – говорю я, направляя всю эту эмоциональную энергию в металл, окружающий военачальницу.
Железо вибрирует, посылая волны вдоль стен. Несколько крупных камней отделяются от горной массы. Жар от углей – единственное, что позволяет мне манипулировать ими.
– Зива, – произносит Кимора с ноткой предупреждения в голосе.
Одной только своей волей я посылаю эти куски железа в ее сторону. Кимора поднимает Эхо, чтобы отбиться от них. Камень крошится от удара щитового молота, бесполезно осыпаясь дождем на землю. Я отламываю еще кусок горы, посылаю его в ее сторону с еще большей силой.
Кимора пытается отбить особенно большой кусок обратно в
