Оскар внимательно смотрел на жену, которая слегка суетилась вокруг, умильно заглядывая в глаза. Мари потянулась и придвинула ему поближе тарелку со сладкими пирожками. Они чаевничали перед сном в собственной спальне.

-- Попробуй, они еще теплые, – потом, сделав расстроенное лицо и грустно перемешивая в чашке взвар, она тихо и жалобно продолжила: -- Понимаешь, я люблю и барона, и Оллу и хорошо отношусь ко всем… Но мы же совсем не бываем вдвоем! Вечно у тебя дела, у меня дела, и вокруг постоянно люди. А мне так хочется, чтобы были только ты и я!

-- Мари, я бы с радостью, но если честно, корабел из меня так себе, ты же понимаешь…

-- Понимаю, но мы же не пойдем куда-то далеко! Пройдемся вдоль берега, ну может быть, на островок какой-нибудь заплывем. Ты пойми, если мы возьмем кого-то из рыбаков – я даже искупаться не смогу.

Оскар на секунду застыл, и глаза у него стали задумчивые-задумчивые. Потом он вздрогнул, очнулся от своих грез и спросил:

-- Купаться ты голышом собираешься?

-- Голышом… Зачем голышом? а-а-а… -- Мари на секунду захлебнулась и сообразила как нужно ответить правильно. Нахально улыбнувшись, она заявила: -- Конечно, дорогой, я буду плавать голышом.

Оскар не устоял…

МАРИ

Я действительно подустала от людей и очень хотела побыть с Оскаром наедине. Пусть это будет настоящий отпуск и настоящее приключение!

Кораблик нам перегнали уже три седмицы назад, но раньше Оскар не рисковал выходить со мной. Он сделал небольшой пробный рейс, взяв в помощь пару рыбаков, и остался вполне доволен.

-- Все оказалось не так сложно, как я боялся. Разобрался я и с парусами, и с крепежом. Как только наладится погода, я приглашу вас, дорогая баронетта дель Корро, на незабываемую прогулку.

В каюте была обустроена раскладная полка. В сложенном виде она представляла собой диван, а если разложить, то получалось вполне удобное спальное место. Я обустраивала крошечную каюту с большим удовольствием. Это как игрушечный детский домик, только для нас двоих.

Заполнила угловые шкафчики разной необходимой ерундой, в том числе и небольшим запасом продуктов. Лично залила воском горшочки с сухарями, сухофруктами, орехами, медом. Заткнула плотной пробкой маленькую солонку, сложила в промасленную бумагу пару иголок, ножницы и нитки. Собрала что-то вроде аптечки, озаботившись даже бинтами.

Я бегала на наше суденышко почти каждый день, обязательно принося что-то новое. Натащила посуды и даже присмотрела на кухне пару небольших котелков – один под горячее и один под чай. Со смехом ловила себя на мысли, что обустраиваю «кукольное» хозяйство, как ненаигравшийся подросток.

Не то, чтобы все это могло понадобиться в однодневном путешествии, но мне так нравилось на этом суденышке, что такие действия просто доставляли удовольствие. Под сложенный диванчик, обитый кожей, я сложила пару простыней, подушки и два тяжелых теплых пледа из овчины.

Стола в каюте не было – он бы туда просто не поместился, но напротив дивана от стены до стены была довольно широкая полка, на которую я постелила белоснежную салфетку и подобрала подходящий по размеру глиняный кувшин – в стену были вбиты кованые держатели для бутылок или стаканов.

Мне пришлось перебрать несколько кувшинов, пока я нашла достаточно узкогорлый. В него я поставила принесенные с собой цветы, села на диванчик и довольно вздохнула -- в замке прекрасно обойдутся один день без нас.

Олла всю жизнь, прожившая у моря, никакого интереса к кораблику не испытывала. Барон, переживший на море не самые лучшие свои часы, только равнодушно пожал плечами, когда увидел покупку. А меня мысль о том, что таких поездок у нас может быть много, бесконечно радовала. Для меня это не просто экскурсия, а маленькое безопасное приключение.

Костюм для путешествия я заказала себе еще в Астерде. Оскар, когда увидел меня в обновке, просто рассмеялся:

-- Мари, зачем тебе такой кинжал на поясе?!

-- Много ты понимаешь! – я фыркнула на него и отправилась на кухню – забрать корзину с провизией.

Мы, конечно, вернемся к вечеру, но днем все равно захочется есть.

ОСКАР

К пикнику Мари готовилась так, будто мы собирались пересечь экватор. Она, как запасливый хомяк, стягивала на суденышко все возможные запасы. Почти каждый день она вспоминала, что там чего-то не хватает и тащила туда очередную корзину с барахлом.

Я улыбался, глядя на ее суету. Все-таки женщины – удивительные создания! Для них так важно обустроить любое место в пределах досягаемости, приспособить его под себя, облагородить, сделать уютным. Мне ее возня только душу грела.

Я внимательно наблюдал за погодой и выжидал время – не хотелось бы попасть в шторм. Но весна была на диво теплая и солнечная. На берегу царило оживление. Рыбаки почти ежедневно выходили в море, в городе на рынке появилась отличная свежая рыба. И я не удержался – прикупил себе такую же сетку, как была у меня в Мормышках.

Мари почти каждый день донимала меня вопросом: «Когда, ну когда же?!», но я терпеливо дожидался второй половины весны. Разумеется, не из вредности. Рыбаки говорили, что в первой половине погода может иногда резко измениться, а рисковать я не хотел. И так прекрасно знаю, что мореход я весьма посредственный.

Наконец, убедившись, что погода стоит стабильно солнечная и жаркая, я объявил:

-- Завтра!

И тут Мари вцепилась в меня. Ей хотелось отправиться вдвоем, без помощников. Спорили мы долго, но она таки нашла убедительный довод – я сдался.

Утром я с трудом сдержал смех – на Мари был весьма солидный удлиненный стеганый жилет с роскошным меховым воротником, распашная юбка, под которой видны были кожаные брюки, и даже высокие сапоги до колен. Но не это добило меня.

На поясе Мари висел кинжал таких размеров, что его можно было принять за маленькую саблю. Сдержать смех мне стоило большого труда, а Мари, глядя на мои гримасы, слегка надула губы и заявила:

-- Это очень даже удобный костюм! А ты, между прочим, баронет! А одет, как нищий рыбак!

Я решил не портить ей настроение и, порывшись в шмотках, оделся соответственно. Даже тесак себе на пояс привесил, не хуже, чем у нее. Играть, так играть!

Рыбаки довезли нас до стоящего в десятке метров от берега брига, я лично поднял якорь, а Мари, светясь от радости, держала штурвал.

Ветер был попутный, я, пусть и с некоторым трудом, поставил парус, закрепил его и подошел к жене.

--