Шрифт:
Закладка:
Зейд кивает, молча обрабатывая полученную информацию. Даже со своего места я вижу, как вращаются шестеренки в его голове.
– Поскольку мы можем предположить, что они передвигаются на машине, то для начала проверь камеры на заправках в окрестностях. Это займет время, но проверяй все, что покажется тебе подозрительным. Возможно, они будут прятаться в машине и использовать случайных людей, чтобы заправляться и платить. Я дам тебе в помощь еще пару своих людей. И хотя они, скорее всего, расплачиваются исключительно наличкой, не помешает проверить, не засветились ли где их кредитные карты.
– Франческе рано или поздно придется воспользоваться туалетом, – вклиниваюсь я. – Я имею в виду, что не могу представить ее сидящей на корточках на обочине дороги или пользующейся общественным сортиром. Так что распознавание лиц может помочь.
– Это точно, – соглашается Зейд, одаривая меня легкой улыбкой.
Борюсь с гордостью, которая пытается расцвести в моем теле. Моя внутренняя феминистка не нуждается в мужском одобрении.
– Мы можем установить бот для распознавания лиц, который оповестит, если какая-нибудь камера ее засечет. Будь то ресторан, магазин или заправка. Однако полагаться только на это нельзя, поскольку, хотя Франческа, вероятно, и появляется на людях чаще, у нее преимущество, ведь она маскируется намного лучше мужчин. Распознавание лиц развито, но не гарантирует точного результата.
Я качаю головой, соглашаясь с ним.
– Если кто и умеет пользоваться косметикой, так это она, – признаю я. Она много практиковалась в гримировании мертвецов – и на своем лице, и на лицах тех, кого держала в плену.
Руки Дайи продолжают порхать, без промедления выполняя указания Зейда.
Сибби подпирает подбородок одной рукой, а второй барабанит пальцами по столу – ей явно скучно. Ее больше интересуют действия, нежели планирование.
– Я возьмусь за поиски Ксавьера Делано, – заявляет Зейд, бросая в мою сторону настороженный взгляд. – Найти его не составит труда. Мне кажется, он не так ловко заметает следы, как остальные.
– Это было бы ужасно самолюбиво с его стороны. Он же не знал, что я… э-э… с Зейдом… ну, вы поняли.
Зейд ухмыляется над моим замешательством. Я закатываю глаза, намереваясь проигнорировать эту реакцию, но тут Дайя предает меня и фыркает, бросая на меня веселый взгляд.
Придурки.
Оба.
– Заткнись, – огрызаюсь я. – Я не знаю, как обозначить наши отношения.
– Приятели по перепихону? – предлагает Дайя, но это звучит неправильно.
Вскинутая бровь Зейда говорит о том, что он чувствует то же самое.
– Любовники! – весело подхватывает Сибби.
Я кривлю губы от отвращения. Ненавижу этот шаблон.
– О, он твой поклонник, – говорит Дайя, щелкая пальцами, словно попала в точку.
– Единственная настоящая любовь, – тоскливо вздыхает Сибби. Она смотрит в сторону, как будто прислушивается к чему-то, а потом закатывает глаза. – Ладно-ладно, пять настоящих любовей.
Мой взгляд мечется между этими двумя идиотками, продолжающими бросаться словами, которые могли бы дать название нашим с Зейдом отношениям.
– Как насчет просто преследователя? – сухо прерываю их я.
– Да ладно, детка, ты же не так меня называла, когда…
– Заткнись, или я буду называть тебя именами других мужчин, и, даю слово, для этого мне не понадобится твой член в непосредственной близости от меня.
В его глазах загораются искры вызова, сигнализирующие о том, что разговор быстро принимает неожиданный оборот.
– Ты действительно хочешь организовать массовое истребление носителей этих имен? Назови их, мышонок, и я легко… Какое бы ты ни выбрала, ни одного человека с таким именем больше не останется. Как насчет того, чтобы начать с Чада? Мы точно сможем прожить без Чадов.
Мой рот открывается.
– Это как-то… перебор.
Он пожимает плечами, поворачиваясь, чтобы достать из духовки макароны с сыром.
– Это ни хрена не меняет.
Мои округлившиеся глаза возвращаются к глазам Дайи, таким же огромным, как и мои. Я бросаю на нее взгляд, который говорит: «Видишь, с чем мне приходится иметь дело?» – на что она отвечает: «Удачи тебе, сестренка».
Поворачиваюсь к Сибби и вижу, что она смотрит куда-то в пространство, шепча одному из своих сообщников об антисанитарных способах использования мороженого в морозилке.
Боже мой. Я живу с одними психопатами.
Я знала это, но черт меня побери.
Эй, Бог? Не мог бы ты послать мне какое-нибудь лекарство, чтобы скорректировать свою вопиющую оплошность относительно этих двух слабоумных?
Покачав головой, я снова поворачиваюсь к Зейду, который уже раскладывает по тарелкам макароны с сыром, а также стейки, приготовленные им на гриле. То, что Зейд умеет готовить, стало для меня неожиданностью.
– Как думаешь, сколько времени потребуется, чтобы найти Ксавьера?
– Зависит от того, насколько он досягаем. Я могу разыскать его в течение часа, но если он где-то на удаленном острове и его окружает целая армия, то, чтобы добраться до него, потребуется время. Имей в виду: этот человек богат до неприличия и ему больше не на что тратить свои деньги, так что это вполне вероятно.
С любопытством наклоняю голову.
– Богаче, чем ты?
– Безусловно. Я не заинтересован в том, чтобы зарабатывать больше, чем мне необходимо. Деньги – это иллюзия, причем сильная. Они превращают людей в бесхребетных болванов, не заботящихся ни о каких других жизнях, кроме своей собственной. Ксавьер будет использовать свои деньги, чтобы защититься. Особенно потому, что он маленькая сучка и, ну… – он окидывает меня взглядом, дико скалясь, – я чертовски устрашающ.
Он подает ужин. Мою тарелку он ставит самой последней. Волоски на моей шее встают дыбом, когда он приближается, и чем он ближе, тем больше нагревается мое тело. Он склоняется надо мной, и тепло, исходящее от него, проникает мне под кожу. Когда он наклоняется еще ниже, в моем мозгу происходит короткое замыкание. Я не могу решить, хочу принять эту темноту или убежать от нее.
Его жаркое дыхание обдает мое ухо, он шепчет:
– Я не только страшный, детка, но еще и очень, очень злой. А когда я зол, я заставляю этих ублюдков молиться о том, чтобы они получили возможность поскорее отправиться в ад.
По моему позвоночнику пробегает дрожь, а мурашки расползаются по телу, словно черная чума. Поворачиваю голову к нему и встречаю его пристальный взгляд. Сердце бешено колотится и забирается прямо мне в глотку, заставляя жилку на шее ощутимо запульсировать, и между нами возникает практически осязаемое напряжение.
Вопреки здравому смыслу я опускаю глаза к его губам, и это усиливает напряжение еще больше. Он намеренно проводит языком по губам, и мой взгляд, словно
