— Быстро спать. Утром начнём ритуал. И не вздумай ничего учудить.

А я и не мог ничего учудить: я даже до своего столика с трудом дотягивался, такие дела.

13

В два часа ночи дверь приоткрылась и внутрь проскользнул тёмный силуэт шамана.

— Будешь виски? — задал он довольно неожиданный в такой ситуации вопрос и я не отказался. Выпил пару глотков. Хорошее виски тётка для гостей держала.

— Я вот что подумал, — сказал шаман. — Тут совсем плохие дела творятся. Не могу здесь работать. Там внизу — что-то страшное, злое. Какой-то дух непонятный, я таких не знаю. Очень голодный, жестокий. Но пока он почти спит. Еще там, в подвале, мертвецы. Их души ходят вокруг, жалуются.

— Сколько там мертвецов? — спросил я.

— Четыре, так мне кажется. Три женщины и мужчина. Я уехать отсюда хочу, страшно здесь.

— Забери меня! — с мольбой в голосе прошептал я.

— Так вот, думаю — как же тебя забрать? Кругом охранники, я троих видел. И камеры есть.

— У меня на карточке деньги есть, три тысячи примерно. Вон куртка, возьми.

Шаман взглянул на куртку, помолчал.

— Твоя карточка тебя отсюда никак не вытащит. Другое надо придумать.

— Что?

Мысли мои начали работать быстро-быстро. Что может отвлечь всех от меня? Что-то очень грандиозное. Тут меня осенило:

— Пожар! — сказал я.

— Чего?

— Надо устроить пожар. Если разгорится как следует, они…

Так, они начнут спасать своего зародыша-чужого. Ну, меня тоже, наверное. Судя по всему, я для них почти также важен как этот ублюдок.

Господи, отчего ты меня покинул? — взмолился я вдруг абсолютно искренне. Вспомнил, что не был в церкви уже сколько-то лет, и вообще о Боге никогда не вспоминал.

— Ты в Иисуса веришь? — спросил я шамана.

— А что, — пожал тот плечами. — Нормальный Бог, сильный.

— Я его хочу о помощи попросить.

И тут при упоминании Бога у меня даже слёзы на глазах выступили, как у какой-нибудь фанатички из «Дочерей американской революции».

— Так проси, — сказал шаман и отпил еще глоточек.

— У тебя машина есть? — спросил я его. Он утвердительно кивнул.

— Мы пожар сделаем, ты устроишь шум, крики. Меня потащишь вниз, вроде на свежий воздух. Подтащишь поближе ко своей машине. Скажешь, что за мной присмотришь. Они тебе доверяют?

— Они? Мне? Да они меня полным чурбаном считают. Индейцем из прерий. Конечно, доверяют.

— Ну вот, и как возможность будет — сразу рванём. Езжай всё время на Запад. А там разберемся. А если эти нас догонят — скажешь: моя не понимай, пугалась сильно. Духи сказали туда ехать, моя поехать.

Он улыбнулся.

— Пойду вещи соберу. Шаманский вещи — забывать нельзя.

14

Холмы, молодая зелень на деревьях. Где мы провели эти два дня? Этого я так и не узнал толком. Да и какая разница?

Айдаш (так, оказывается, звали шамана) проехал несколько часов на Запад, а потом свернул в какую-то глушь: здесь, говорит, «вода хороший, целебный». Тебе надо здесь побыть, «вода пить». Два дня я пил эту воду — и что вы думаете? Просыпаюсь на третий день, а руки-ноги работают не хуже, чем раньше! Спина побаливает, но совсем не критично.

Я так думаю, доктор Сингари мне специально какую-то дрянь колол, чтобы обездвижить и в овощ превратить, и чтоб болело всё. Не знаю, есть ли такие препараты, но у военных, поди, и не такое найдётся! Эх, встретить бы этого Сингари где-нибудь в темном переулке один на один! Я бы ему все его мантры наизусть прочитал, пока бил бы его большой толстой палкой.

Потом я про Бон-по глянул немного: никакой это не буддизм. Ещё и школы у них есть разные, там сам чёрт ногу сломит. Но сейчас они вроде как маскируются под буддистов: бренд уже раскрученный, успешный, опасений у народа не вызывает. Почитаешь — вроде всё тоже самое. Но это так, на поверхности. А дальше… А дальше лучше и не копать.

Дом тёткин дотла сгорел. Судя по официальным отчетам, ничего необычного или криминального на пожарище не нашли. Да только я теперь отдельно от них и мне на них плевать с высокой колокольни. Из пожара я шаману подсказал картину вытащить. Ужасно дорогая оказалась. Мы её по╛╛дешёвке какой-то братве в Калифорнии сбыли, но нам этих денег на всё хватило. И на новые документы для меня — тоже. Так что теперь я никакой не Банкфорт. Кто? А этого я не скажу, незачем. Какой-нибудь мистер Смит, типа того. Без приводов в полицию.

В Л.А. я документами новыми обзавелся, посадил шамана на самолёт до Нью-Йорка, а сам покатил в Сиэтл. Не стоило так делать, опасно… Но всё равно, всё хотелось по полочкам расставить.

Сесиль меня увидела и рот разинула от изумления:

— Так ведь… Дядя твой сказал, ты же умер от осложнений пневмонии! Тело кремировали, извините, что не пригласили на церемонию.

Во как! Ну Инек, ну Уэйн! «Не пригласили на церемонию».

— Дом, говорят, сгорел, от наследства ничего не осталось.

— Сгорел, что верно, то верно… А вот ты мне скажи: вся эта дрянь с газетами на ночь глядя, с подменой жены — это что вообще было? Я просто правду знать хочу, что тобой двигало?

Сесиль посмотрела на меня с полным недоумением. И тут я услышал ее версию событий.

Первого февраля ей, якобы, позвонил мой дядя Инек Уэйн, попросил передать от меня, что переезд пока откладывается. Ты, мол, в больнице, в инфекционном отделении и туда все равно никого не пускают. Да и ходить ты не слишком можешь, так что ехать пока не надо. Через недельку, говорит, позвонит твой Джорджи и всё будет замечательно. А потом звонит через несколько дней и говорит: помер Джорджи, как и не было вовсе. Да, ещё и подчеркнул: прах над Атлантическим океаном развеяли, такова была воля покойного.

Придумал же: «над Атлантическим океаном». Вот дядю Инека я бы тоже в темном переулке встретил с удовольствием, как того жирного Сингари, и с теми же точно целями.

Сесиль утверждает, что в Плимут не ездила. Вообще никогда. Никаких денег ей никто не давал. А отцу на операцию деньги нашлись. На днях, через одну из ветеранских благотворительных организаций. Ветераны не забыли еще, оказывается, лейтенанта Бернара, который в одиночку вытащил из под огня вьетконговцев двадцать своих раненых товарищей.

Поговорили мы с Сесиль и вижу я, что не врёт моя жена. Честно всё говорит. Как же это может