— Помогу, чем смогу. А вы мне помогите.

— Слушаю.

— Второго февраля три девушки пропали. Поехали вроде в клуб, но там их никто не видел. И домой не вернулись. Молоденькие все, по двадцать лет. И вот, некоторые следы привели меня сюда.

— Следы? Что вы имеете ввиду?

— Этого я не могу вам сказать. Но помните, что я не полицейский, на мои вопросы вы отвечаете добровольно. Не хотите — так и не отвечаете. Скажите, за последние дни ничего странного вы здесь не замечали?

— Странного? Мистер…

— Хантер.

— Мистер Хантер, да тут только странное и происходит со второго февраля. А обычного ничего не происходит.

И я принялся рассказывать ему о своих злоключениях. Это был первый человек, после Сесилии, который не поднял меня на смех, а выслушал всё очень внимательно, и даже сделал кое-какие заметки у себя в истрепанном блокноте. Ещё я попросил выключить его чёртовы мантры, и он выключил. Ох, какое облегчение!

— Мда, похоже на каку-то безумную секту. И вовлечены не последние люди в городе, — задумчиво сказал Хантер. — Курить у вас нельзя, я так полагаю.

Я махнул рукой:

— Курите, только окно приоткройте.

Он закурил, и в свете зажигалки я увидел: а ведь он уже не просто пожилой, он скорее старый.

— Ночью к вам никто не заходит? — спросил он.

— Ни разу такого не было. А вам не тяжело, ну после этого, после инсульта?

— Двигательные функции восстановились практически полностью, только с речью небольшие проблемы, — ответил Хантер и принялся рассматривать обложки от дисков.

— Вы не против, если я возьму один? Поспрашиваю у специалистов, что да как, — спросил он.

— Берите хоть все! Меня от этой дряни реально тошнит! Впрочем, нет… все не надо, они ведь тогда заметят. Но один, я думаю, можно.

Хантер сунул диск во внутренний карман куртки.

— Что теперь будем делать? Каков план?

— Клиенты заплатили мне за расследование исчезновения девочек. Этим я и буду заниматься. Но попутно — и вас отсюда вытащу. Мне надо осмотреть подвал… Впрочем, не мне, а полиции или ФБР. Но я сейчас на свои рычаги нажму, машинка закрутится. Утром здесь будет полиция, будут осматривать все комнаты. Вот тогда вы и расскажите всё о своих мучениях. Перевезут вас в нормальную больницу… и зародыши вживлять не будут.

Хантер улыбнулся устало.

— Но мой дядя — очень влиятельный в городе человек. Что, если?…

— Ну что вы, мистер…

— Банкфорт.

— Банкфорт, да. — Он усмехнулся, — Не смотрите много фильмов-нуар. Таких, где могущественная семейка держит в страхе всю округу и творит буквально все, что вздумается. А честные полицейские получают только свинцовые ордена и медали. Здесь речь идёт об исчезновении трех человек. Предположительно — похищение, возможно и убийство. Такое замять никому не удастся. Да и что такое этот ваш Плимут? Центр мира?

— А как вы обратно?

— А также, через окно, — ответил детектив, и я подумал: ну куда тебе по водосточным трубам лазить! Сидеть бы тебе в уютном кресле-качалке у камина, да покуривать запрещенные кубинские сигары.

— Я что там с охраной? Вокруг дома есть охрана?

— Есть, но периметр ни хрена не держат. Ноль профессионализма. Тут с трёх сторон — бери и лезь в дом. Ладно, вы не унывайте, мистер Банкфорт. Помощь уже совсем рядом.

Мне вспомнился кусок фильма, где два израненных полицейских беседуют в бандитском логове. Один говорит: не бойся, всё в порядке. Полицейские уже здесь, они просто ждут. ЧЕГО ОНИ ЖДУТ? — заорал тогда один из копов. Кстати, обоих полицейских бандиты в итоге пристрелили.

— Ждите утром спасителей, — он дружески пожал мне руку и полез в окно. Уцепился за трубу, и вдруг с грохотом сорвался вниз. Раздался сдавленный крик, затем — грязная ругань. Господи, как же это он так? Я услышал парочку приближавшихся голосов. Видимо, охрана. Вот чёрт, ведь он мог меня спасти! Завтра в восемь утра тут было бы полно гослюдей, полиции… и вместо этого он так глупо… так глупо…

Вот тут я уже и вправду заплакал. Слезы хлынули потоком, покруче вашей Ниагары. Между тем история за окном продолжала развиваться. После коротких переговоров, сути которых я не понял, Хантера потащили в дом. Хлопнула дверь в холле, послышались жалкие стоны и требовательные голоса.

— Мистера Уэйна вызывайте, — сказал один из голосов.

— А с этим что пока?

— Он, блин, ногу сломал. Смотри, у него болевой шок. Давай, промедолу ему вкатим?

Собеседник, видимо, согласился с идеей насчет промедола. Минут пять было тихо, потом я с трудом расслышал слабый голос Хантера:

— Я частный детектив… В полиции Салема знают, что я сюда поехал…

— Заткнись, придурок, а то больше промедолу не дадим, — сказал один из охранников беззлобно. Хантер послушно примолк. Минут через десять — шум автомобилей, хлопанье дверей в холле. Сначала вошел Сингари, начал о чём-то беседовать с Хантером. Через пару минут вошел дядя Уэйн, выслушал от охранников короткий доклад. По-армейски распорядился:

— Этого овоща — в подвал. Максимально обезбольте, шину сделайте. Кто ещё видел? Хорошо. Охрану усилить. Вам камеры зачем, кино смотреть про родной Плимут? Шаман у себя? Скажите, чтоб сидел у себя, никуда не выходил. Давайте, тащите его, что встали, как олухи?

Послышались стоны несчастного Хантера, которого потащили в подвал.

— Вы думаете, для дополнительного подкорма подойдет? — с сомнением спросил Сингари.

— Жрецов спросим, а пока пусть полежит вместе с этими.

Они о чем-то ещё поговорили в полголоса, и я подумал, что лавкрафтовский бассейн во дворе — всего лишь детская игрушка по сравнению со всей той жутью, которая творилась в этом доме. Да ещё буднично так творилась, как сама собой. Жрецы… Для подкорма подойдёт… Я боялся даже представить себе, что там будет происходить в подвале, и кому именно понадобился «подкорм». Впрочем, об этом я итак догадывался.

Через полчаса зашёл дядя Инек. Спросил строго:

— И не стыдно тебе? Хорошего мужика погубил. Ему бы жить да жить.

— О чём вы?

— Не надо частным детективам рассказывать всякую белиберду, вот о чём. Тебя послушать — так все кругом с ума сошли, один ты нормальный. Тоже мне, нормальный. Бомжевал в Сиэтле, пока мы тебя оттуда не вытащили. Впрочем, этот мужик и сам виноват — нечего в чужие окна лазить.

— А что с ним будет?

— А вот это тебя не касается. В дело пойдёт.

Потом дядя Инек вздохнул вдруг как-то очень по-человечески и сказал ни к кому не обращаясь:

— Эх, Господи, которого нет! И вот это жалкое существо — будущий сверхчеловек? Воистину, неисповедимы пути древних…