престарелую соседку. Сейчас же он считался «излечившимся» и был отпущен на поруки.

Об отношениях Вудкока с Хэмиллом до дня увольнительной ничего не известно, но 13 июля 1991 года Хэмилл явился в Броквилл с обрезком трубы, обернутым в газеты. Сначала он заглянул в аптеку, где купил снотворное, продающееся без рецепта, которым часто злоупотребляют зависимые. Дальше пошел в хозяйственный магазин и приобрел охотничий нож, топорик и спальный мешок. Он завернул трубу и оружие в спальный мешок и пошагал в госпиталь, прихватив мешок с собой. Никто не озаботился тем, чтобы развернуть мешок и обыскать бывшего пациента. Питер Вудкок встретил Хэмилла в приемной. Вдвоем они пошли прогуляться по территории госпиталя и добрались до зарослей кустарника близ забора. Там они оставили оружие и вернулись в главное здание.

По пути обратно они наткнулись на другого заключенного, двадцатисемилетнего Денниса Керра. Он тоже претендовал на членство в «Братстве» Вудкока, и тот даже обещал ему занять пятьсот долларов на покупку подержанной ударной установки. Вудкок сказал Керру, чтобы тот через час ждал его возле кустов – он принесет деньги. Хэмилл с Вудкоком вернулись в главное здание и подписали документы на первую увольнительную Вудкока за тридцать пять лет. Вместо того чтобы идти к воротам, они двинулись к кустам и стали ждать там Керра. Тем временем Хэмилл принял большую дозу снотворного.

Когда Деннис Керр пришел, Вудкок ударил его по голове обломком трубы и бил до тех пор, пока Керр не потерял сознание. После первого удара тот крикнул: «Зачем ты это делаешь?»

Вудкок вспоминал:

Я едва поднял эту штуку, и замахнулся с трудом. Кое-как мне удалось, и я ударил Денниса по голове. Потом ударил еще раз, когда он задал мне этот свой вопрос, теперь уже в лоб, и он упал, но не сразу. Он еще сопротивлялся. Наверное, боялся умирать154.

Вудкок с Хэмиллом схватили нож и топорик, спрятанные в кустах, и взялись увечить труп Керра, резать его и крошить череп. Покрытые кровью Керра, они разделись догола, насиловали труп и распевали над ним мантры. Такова была инициация Хэмилла – его вступление в «Братство».

Вскоре Хэмилл отключился из-за принятого снотворного, а Вудкок стоял над его обнаженным телом и ласково водил по нему лезвием ножа. Он решил, что слишком утомился, чтобы убить еще и Хэмилла. Надев свою окровавленную одежду, Вудкок вышел с территории госпиталя, дошел до полицейского участка в двух милях оттуда и сам сдался властям.

Он привел полицейских на место убийства, где Хэмилл так и спал возле трупа. Вудкок провел ту ночь под арестом в участке; полицейские отметили, что он открыто мастурбировал до самого утра – минимум шесть раз за первые десять часов ареста. В конце концов, он уснул, а проснулся, когда в камеру проник запах яичницы с беконом.

Вудкок вспоминал:

Наступает утро, я просыпаюсь, а там дают яичницу с беконом, потому что сегодня воскресенье. Я не ел яичницу с беконом уже лет пять. И тут я думаю: «Ну надо же, всего-то и надо было, что совершить убийство, чтобы поесть яичницы с беконом. Такая это система – надо в буквальном смысле кого-то убить, если хочешь позавтракать по-человечески».

Так прошли первые три часа временной свободы Питера Вудкока. В декабре 1992 года Вудкока и Хэмилла признали невиновными по причине невменяемости и отправили обратно туда, откуда они вышли – и где по-прежнему периодически рассматривается возможность их освобождения.

Довольно трудно подвести итог истории Питера Вудкока, не используя слово зло. Как еще можно объяснить перерыв в тридцать пять лет между первыми тремя убийствами и четвертым – надеюсь, последним? Похоже, что в заключении – не важно, в психиатрической лечебнице или в тюрьме, – эволюция серийного убийцы временно приостанавливается. Но не прекращается совсем – просто замораживается, как бактериальная культура, пока с освобождением лед не растает, и тогда преступник продолжает с того же места, на котором остановился. Этот феномен отмечался во многих делах, когда профилирование указывало на более молодой возраст преступника, чем на самом деле, – просто его эволюция была приостановлена на время заключения. Два года спустя после четвертого убийства, снова в госпитале повышенной строгости, Вудкок-Крюгер объяснял:

Я вырос тут. Тут сложилась моя личность, и если меня обвиняют в отсутствии морали, что в целом справедливо, так моя мораль – та, которую допускает система, та, с какой я могу в ней существовать. Тут надо бояться не Господа Бога, тут люди боятся персонала155.

Эдмунд Кемпер:

«выгорание» серийного убийцы

Пожалуй, самым изучаемым из серийных убийц после Джека-потрошителя и Теда Банди является Эдмунд Эмиль Кемпер III из Санта-Круза, Калифорния. Он родился в 1948 году и вырос с крайне доминирующей матерью, которая часто унижала его прилюдно. В восемь лет она стала наказывать мальчика, запирая на ночь в темном подвале, из которого можно было выбраться только через люк, но сверху на крышке люка стоял кухонный стол. Когда Эдмунду было девять, его отец развелся с матерью, не в силах и дальше выносить ее крутой нрав. Мать постоянно говорила Эду, что он похож на ее отца – а того она ненавидела.

В десять лет рост Эда Кемпера был как у взрослого мужчины, и мать начали преследовать мысли о том, что он может изнасиловать сестру. Его опять заставляли спать в подвале, под замком, а мать и сестра ночевали в своих спальнях. В ответ он убил их кошку – похоронил заживо. Потом он отрезал ей голову и насадил на палку. Когда сестре на Рождество подарили куклу, Эд отрезал ей голову и руки.

В двенадцать лет любимой игрой Эда была «газовая камера»: он просил сестру связать его и нажать на воображаемый рычаг. Потом он валился на пол и корчился там, как будто умирает от газа.

Однажды сестра поддразнила его: Эд, мол, влюбился в учительницу и мечтает ее поцеловать. Эд ответил: «Придется сначала ее убить, чтобы поцеловать». Он вспоминал, что мальчиком прокрадывался к ее дому, вооруженный отцовским штыком, и подглядывал за учительницей через окна. Он представлял, как убивает ее и занимается любовью с ее трупом.