и нелюдимым. Другие дети отказывались с ним играть, он стал мишенью для насмешек. С семи до двенадцати лет он лечился от эмоциональных проблем в знаменитом Детском госпитале Торонто.

Главная его проблема заключалась в том, что он мог уходить на большое расстояние от дома, иногда пропадая на целые сутки. Однажды его нашли прячущимся в кустах – он сказал, что сбежал от других детей. Питер убил канарейку, которую держали приемные родители, но свалил вину на собаку. Он сдергивал с окон шторы, рвал свои носки, резал свою одежду, разбил радиоприемник и вырезал неприличные символы на обеденном столе. У него сформировалась привычка взмахивать руками в ту сторону, куда он собирается ступить, прежде чем сделать шаг.

Вудкок говорил, что когда ему было семь или восемь, мать сильно изменилась после того, как грабитель, в попытке вырвать сумочку, едва не столкнул ее с платформы под поезд. После этого, по его словам, мать начала бить его палкой.

Питер жил в мире фантазий и навязчивых мыслей. Одним из главных его увлечений была трамвайная сеть Торонто – он постоянно катался на трамваях по разным маршрутам. Десятилетия спустя, запертый в психиатрическом госпитале, Вудкок мог по памяти назвать любой маршрут и расписание трамваев на нем, хотя к тому времени и сама сеть, и расписание претерпели серьезные изменения.

Питера записали в частную школу неподалеку от дома, однако странный мальчик с учебой справлялся плохо. У него не было друзей, он не участвовал в играх и держался на отдалении от остальных.

К одиннадцати годам он стал злобным. В отчете, составленном Обществом помощи детям, одиннадцатилетнего Вудкока описывают так:

Худощавого телосложения, аккуратно одет, глаза светлые, широко открытые, встревоженное выражение лица, иногда закатывает глаза, движения резкие, ходит быстро, наклоняясь вперед, любопытен и постоянно задает вопросы…

Склонность к бродяжничеству объясняет тем, что иногда испытывает нервное напряжение, которое заставляет его бежать. В каком-то смысле Питер плохо себя контролирует. Он говорит все, что приходит ему на ум, и демонстрирует излишнюю привязанность к приемной матери. Хотя словесно он выражает злые чувства по отношению к другим детям, физических нападений с его стороны не отмечалось…

У Питера нет друзей. Иногда он играет с младшими детьми, и тогда руководит ими. С ровесниками он агрессивен, высказывает неприемлемые и недопустимые идеи.

Однажды, когда социальный работник повел Вудкока на ежегодную ярмарку в Торонто – «Выставку», – маленький Питер прошептал: «Хочу, чтобы сюда упала бомба и убила всех детей».

Питера Вудкока отправили в специальную школу для детей с эмоциональными проблемами в Кингстоне, Онтарио, – маленьком городке в двух часах езды к востоку от Торонто. Там, по словам Вудкока, он начал испытывать острое сексуальное влечение к другим детям. Он утверждает, что по обоюдному согласию имел половое сношение с двенадцатилетней девочкой; ему самому тогда было тринадцать. Когда Питеру исполнилось пятнадцать, его отпустили из специальной школы и вернули к приемным родителям. Он опять пошел в частную школу, но так и оставался в изоляции от других детей.

Когда Вудкоку было шестнадцать, его отдали в общественную старшую школу, где соседские дети сразу его узнали и принялись дразнить. Шесть недель спустя он перевелся в частную старшую школу. Учителя запомнили его как умного мальчика, который делал успехи в физике, истории и английском; за контрольные он часто получал высший балл. Хотя одноклассники его сторонились, многим взрослым он нравился из-за своей сообразительности. Про него говорили, что он симпатичный и с ним интересно побеседовать. Он частенько заходил в полицейский участок возле своего дома, чтобы поболтать с полицейскими об их работе.

Самой драгоценной своей собственностью он считал красно-белый велосипед Pee-Wee Hermann Schwinn, на котором продолжал совершать дальние вылазки. Он мог заехать далеко за город, даже в холодные канадские зимы. У него сформировалась фантазия о том, что он – предводитель пятисотенной банды мальчишек на велосипедах, которая называется «Банда Винчестер-Хайтс». Приемные родители знали об этой фантазии, его навязчивом увлечении трамваями и склонности к бродяжничеству. Однако никто точно не знал, что делает семнадцатилетний Питер, когда подолгу колесит по городу на своем велосипеде.

Даже сегодня Торонто отличается крайне низким уровнем преступности. При населении 2,5 млн там в год совершается около 52 убийств – в среднем по одному в неделю. В 1956 году, когда население города приближалось к миллиону, там происходило всего десять убийств в год. Большинство из них являлись результатом обычных домашних ссор или пьяных драк. Загадочные нераскрытые убийства редко случались в Торонто в те дни. И вот 15 сентября 1956 года семилетний Уэйн Маллет пошел на улицу поиграть и не вернулся.

Его тело полиция нашла шесть часов спустя на территории «Выставки» – там, где Вудкок когда-то мечтал сбросить бомбу и убить всех детей. Мальчик был одет в английский школьный блейзер, рубашку и клетчатые брюки. Судя по всему, собственную одежду с него сняли и переодели заново. Смерть наступила от удушения. Его ткнули лицом в грязь; на теле остались следы укусов – на икре и на ягодице. Следов изнасилования не было; вокруг трупа были рассыпаны мелкие монеты, и убийца испражнился в непосредственной близости от тела. Неподалеку от места преступления полицейские обнаружили слабые следы велосипедных шин. Свидетели вспомнили мальчика-подростка, который проезжал по району на велосипеде.

Спустя девять дней после убийства четырнадцатилетний Рональд Моватт прогулял школу и исчез на четверо суток. Его нашли прячущимся от полиции под лестницей, с одеялом и подушкой. Полицейские сочли его наиболее вероятным подозреваемым, и еще до наступления утра он подписал признание, где утверждал, что убил Маллета случайно, в драке. Никто не потрудился сравнить следы укусов с зубами обвиняемого, и предоставить информацию о них его защитнику – в наше время, конечно, это трудно даже вообразить.

Три недели спустя девятилетнего Гарри Морриса нашли мертвым на пустыре близ городского порта. Мальчика душили, пока он не потерял сознание, а потом забили до смерти; он скончался от разрыва печени. На горле у него был след укуса; вместо монет преступник на этот раз рассыпал вокруг тела канцелярские скрепки. И снова одежду с жертвы сняли и переодели заново. Свидетели вспоминали, что видели велосипед, на котором подросток вез жертву, усадив на раму перед собой.

Нет никаких рациональных объяснений тому, почему полиция Торонто не связала следы укусов или сообщения о мальчике на велосипеде с двумя убийствами детей. Возможно, дело было в нарушениях со стороны полиции при получении признания от Моватта – стоило копнуть, и могла пострадать карьера кого-то из