– Сдавайся.

– Нет, – кашляя, просипел Ларт, но тут же бессильно упал на песок. Он лежал, как раздавленная ящерка – распластанный руками и ногами, со свернутой набок головой.

Рехи с опаской приблизился к поверженному противнику, опасливо слегка тыкая его мечом. Если бы дернулся – хватило бы одного невольного движения.

– Значит, пойдешь пленником.

– Н-нет… – выдохнул едва слышно Ларт, но глаза его окончательно затуманились. Он все-таки потерял сознание. Рехи на всякий случай проверил, не притворяется ли хитрый полукровка. Но его и самого шатало и мутило, так что вряд ли Ларту удалось бы убедительно солгать и остаться на ногах.

– Хорошо, – только выдохнул Рехи, а потом стащил с Ларта пояс. Покрытая копотью туника обвисла на исхудавшем теле. Почему-то сердце от этого неприятно сжалось. Вроде бы о здравии врагов не сожалеют, о сохранности бурдюков с кровью тоже мало пекутся. Но ведь Ларт… Все давно запуталось. Рехи не стремился распутать, насущные беды волновали больше. К тому же кожаный пояс превратился в надежную веревку, которая связала запястья Ларта за спиной. Хорошо было бы еще чем-то его стреножить, например, собственным поясом, но в таком случае пленник бы наверняка пропал при нападении ящеров или иных врагов.

– Что ты… Солнце тебе на голову! Эльф! Отпусти меня! – завопил Ларт, когда пришел в себя. Он немедленно попытался перегрызть веревку, но Рехи молча пригрозил ему мечом. Если уж Ларт пошел против него, значит, подписался на роль бурдюка с кровью.

– Так и поведешь меня?

– Да. Пока ты не захочешь идти сам вместе со мной, – отозвался Рехи, тыкая Ларта кончиком клинка между лопаток и заставляя шагать прямо перед собой. Все просто, все слишком просто. Они неуклонно двигались к красному огоньку, туда, куда Ларт почему-то совсем не желал идти. Но выбора у него не осталось.

– Упрямая скотина, – прохрипел он. – Ты упрямее самых упрямых ящеров. Не поддаешься дрессуре.

– Если бы послушал меня и ушел раньше, то сохранил бы и всадников, и своего ящера, – отвечал Рехи с досадой. Огненная боль в ногах заставила вспомнить, как славно кататься верхом. Раньше это казалось чем-то невообразимым, но потом удалось распробовать. А бунт в деревне уничтожил всякое свидетельство о приручении грозных рептилий, как и возможность быстро добраться куда угодно. Правда, вряд ли Ларт направил бы ящера к Бастиону, он чего-то боялся. Чего-то или кого-то, кто обитал в нем.

– А у тебя что, видения? Будущее знаешь? – фыркнул опальный король, гордо вскидывая голову.

– Да. Я видел ураган, который разрушил мою деревню. Видел и вулкан, который разрушил твою. Во сне, – пробормотал неуверенно Рехи. Вообще-то ему являлся только запах серы, призрачный, неуловимый для полукровок. А он любые запахи различал едва ли не лучше ящеров. Да что-то все оказывалось бесполезно. Видеть неотвратимость конца, пожалуй, тяжелее, чем печалиться от своих мелких бед в счастливом неведении.

– Но ты сбежал. И никого не предупредил. Даже не попытался, – отрывисто заключил Ларт. Он ни в чем не ошибался.

– Поздно… – тень вины была в шепоте Рехи. – Я увидел слишком поздно. И хотел вернуться, предупредить. Наткнулся только на тебя.

Но тут он вспомнил, что с ним не товарищ по оружию, а пленник, и пообещал себе больше не разговаривать с «бурдюком». Слова – признак разумности, еще словами слишком легко отвлечь. При своих способностях Ларт сумел бы извернуться и вновь завладеть мечом. На какое-то время предстояло забыть о сне, потому что опальный король явно искал случая сбежать. Он беспокойно озирался. Похоже, поединок отрезвил его, заставил сбросить гибельное оцепенение и безразличие. Хоть что-то… Рехи и радовался, что вновь говорит с Лартом, вновь слышит его слегка надменный голос, но с послушным болванчиком легче было бы управляться.

– Ешь, – твердо приказал Рехи на следующую смену красных сумерек, когда снова случилось поймать мелкую ящерицу. Раньше он как-то не присматривался к этим тварюшкам, потому что в них почти не содержалось крови – только на один глоток. Зато для Ларта они вполне годились вместе с костями и чешуей. А Ларт – для Рехи. Эльф приказал:

– Наклони голову.

– Нет!

Ларт быстро догадался, что задумал Рехи, и еще пытался какое-то время протестовать.

– Я сказал. Наклони. Голову!

Меч уткнулся между лопаток, заставив Ларта вздрогнуть и поежиться. Рехи правой рукой сжимал клинок, а левой откидывал волосы с шеи Ларта, чтобы добраться до кожи. Все это уже было, но при иных обстоятельствах. Теперь условия диктовала пустыня.

Укусил Рехи быстро, крови отпил немного, но Ларт отчего-то застонал и заскулил, будто под пыткой. Как ни странно, но некогда желанная кровь словно потеряла вкус. Может, секрет крылся в том, что Ларт больше не питался человечиной, может, потому что на язык налипло слишком много противного песка. Но удовольствия от еды Рехи больше не получал. Пленник оставался жестокой необходимостью. Если ящерицы попадались время от времени, то поселения разумных существ – нет.

Они брели по незнакомым глухим местам. Красные сумерки сменились ночью, но путь продолжался. Затем миновала еще одна смена красных сумерек, на исходе которой Рехи понял, что упадет, если не поспит хотя бы сидя. Он направился к валуну, который кое-как защищал от ветра. Как ни странно, Ларт повиновался и поплелся рядом. Он брел вперед, уже не приходилось постоянно угрожать ему мечом. Связанные руки, припухшая свежая рана на шее, помертвевший взгляд – так выглядел призрак короля. И все-таки он еще оставался живым, пусть и служил немым укором и одновременно олицетворением совершающейся мести.

– Наклони голову, – вновь потребовал на привале Рехи. И Ларт повиновался, уже без возмущения, безразлично. Он словно смирился с пленом. Возможно, догадался, что один слишком скоро пропадет.

– Хорошо, – кивнул Рехи, насытившись, и вручил пленнику пойманную ящерицу, которую тот проглотил с постыдной жадностью. Не хотелось сознавать, во что они оба превращаются, но придумать какой-то иной план не позволяла взаимная ярость.

– А знаешь, это даже смешно… – пробормотал Ларт, устало скорчившись на песке подле Рехи. – Очень смешно. Теперь я твой пленник. Твоя еда. Еда! А я, когда поймал тебя, хотел, чтобы ты стал моим забавным ручным зверьком вроде мелкого ящера. Эльф! Ручной эльф, который спит у моих ног, принимает еду из моих рук. Моя забава. Ведь это торжество полукровок: сделать игрушкой того, кто считал себя «чистым видом».

Рехи с отвращением ткнул Ларта носком сапога в плечо, заставляя слегка откатиться. А раньше,