— Извините… Извините… — Еще раз приложила платок к глазам. — Мне надо бежать, иначе я опоздаю на самолет. Вчера звонила домой, Борис не ответил. Вы, наверное, говорили с ним по телефону, где он может быть?

— Вчера был в Запорожье, сегодня должен вернуться в Москву.

— Еще вчера я не думала уезжать… — сказала Светлана и приостановилась. — Ах, все равно, что же мне таиться от вас… Я выслушала Нелли Петровну и подумала, что, может быть, сама поступаю неразумно. Я уехала от Бориса… это было почти бегство… Оставила записку, что не могу одна сидеть в пустой квартире, что истосковалась по людям, по делу… Дочери разъехались, сразу оборвалась жизнь, полная забот, а он все время в командировках, стало трудно справляться с возросшими масштабами дела… Вчера, вернее, уже сегодня, поздно ночью, позвонила, не застала его дома, поняла, что он уехал, и так стало тоскливо на душе… Да, надо ехать. Но тетю Катю мы не оставим одну, она будет жить с нами… Впрочем, что же я отнимаю у вас время своими жалобами, вам на завод, и мне надо бежать…

— Идемте наверх, — сказал Середин, — когда-то это была ваша комната, вы, конечно, помните, — говорил он, пытаясь за этими словами скрыть собственную растерянность. Нашелся человек, который понял… Не все люди бесчувственны. Не все! — Там еще и чемоданы возьмите, надо же во что-то складывать. — Он поднимался по ступенькам внутренней лестницы вслед за Светланой.

— Хорошо, хорошо… — с такою же растерянностью повторяла она.

Светлана ушла с двумя чемоданами Наташиных вещей, наотрез отказавшись от его помощи. Он подумал, что где-то рядом ее ждет Наташа. Закрыл дверь и остановился в передней, охватил голову руками. Только сейчас до него дошел смысл свершившегося: окончательно рушилась прежняя жизнь. Невыносимо раздвоенное чувство охватило его, он представил себе, что испытывает сейчас Наташа.

X

На завод Середин приехал внешне спокойным и собранным. Заставил себя отодвинуть все, что мешало делу. Мысль работала стремительно и безошибочно. Сводки выполнения суточного плана цехами и заводом в целом… Слабые места вчерашнего дня и ночи… Фамилии и должности работников, которых следовало сегодня вызвать… Между делом он справился, улетела ли жена Григорьева утренним самолетом в Москву. Вышколенный Логиновым помощник через пять минут лаконично доложил: «Улетела». Мысли о Светлане не вызвали боли и растерянности, он сумел подавить их, по крайней мере, до ночи.

Заводские дела закрутили, как водоворот пловца. И все же каждый раз, когда от секретаря раздавался звонок — взять телефонную трубку, стремительно поворачивался к аппарату и лишь усилием воли заставлял себя спокойно говорить: «Слушаю». Вот, поди ж ты, знал, что Нелли не позвонит в директорский кабинет а все-таки ждал ее звонка!

К вечеру отделы один за другим стали докладывать, что подготовка наметок и расчетов первоочередной модернизации в цехах идет нормально. Середин созвал совещание руководящих работников отделов и местного Гипромеза, еще раз просмотрели итоговые цифры, сроки, уточнили, что просить у Москвы, что можно получить на месте.

День так плотно был забит неотложными, оперативными делами, что Середин и оглянуться не успел — рабочее время кончилось. Только было собрался окончательно просмотреть и подписать документы, позвонил Григорьев, сказал, что он еще в Запорожье, спросил, как идет подготовка планов частичной реконструкции цехов. Середин доложил. После окончания делового разговора сказал:

— Полетишь в Москву, пошли жене телеграмму, пусть встречает, — он прилагал немалые усилия, чтобы голос не выдал улыбки.

Григорьев помолчал. Замолчал и Середин, в конце концов не ему же, Середину, надо знать, что Светлана в Москве.

— Где Светлана?

— В Москве, тебя ищет, — сказал Середин. — Улетела сегодня.

Григорьев ничего не говорил, но и не положил трубки, телефон не выключался, слышно было, как Григорьев там сопит. Середин пожал плечами и тоже не опускал трубку.

— Почему она уехала?.. — явно неуверенно спросил Григорьев.

— Соскучилась, — ответил Середин, чуть не подпрыгнув на месте, таким удачным был ответ. Поди разбери, знает он что-нибудь или нет.

Григорьев опять молчал, но трубку не положил.

— Ты что хихикаешь? — спросил он, разом приведя Середина в чувство.

— Я тебе говорю серьезно, — озлобился Середин. — Она соскучилась и помчалась в Москву, тебя разыскивать. А ты сидишь в Запорожье. Послушай… — он хотел сказать, что не может вести бесконечные разговоры на личные темы по государственному тарифу, но вовремя спохватился.

Григорьев тоже не произносил ни слова.

— Будь здоров, — сказал, наконец. — Жду твои материалы.

— Они у меня на столе. До свидания.

Утром на следующий день Середину позвонил помощник Григорьева и сообщил, что мастеру Андронову предлагается немедленно вылететь в Болгарию. Получено указание из Совмина. Предстоит какая-то срочная работа в доменном цехе. Болгары вызывают именно Андронова, болгарские специалисты знают его работу в Индии и просят помочь. Командировка на десять дней, оплачивает министерство, деньги выдать на заводе. Все формальности в Москве будут быстро улажены.

Середин тотчас распорядился разыскать Андронова. Пока выслушивал начальника производственно-технического отдела о наметках проектного задания, затем инженеров из местного Гипромеза о планах реконструкция первого мартеновского цеха, секретарь доложила, что Андронов скоро прибудет. Непрерывный поток дел, необходимость все время быть «в форме», не мешкая принимать решения по множеству вопросов, от текущих мер по обеспечению сегодняшнего, завтрашнего, месячного планов до форсированной подготовки к модернизации завода, возбуждали остроту мысли, создавали особое состояние, когда, казалось бы, самые будничные дела воспринимаются как праздник…

Из доменного цеха позвонил новый начальник, так же, как и сам Середин, временно исполняющий. Напомнил, что послезавтра день рождения Деда. Так уж издавна повелось, что «треугольник» — представители администрации, партийной организации и цехкома — в день рождения Деда являлся к нему на квартиру с шампанским, фруктами и именным подарком. Вслед за поздравлениями обычно уговаривали повременить с пенсией и поработать еще.

— Поедем к нему, — говорил начальник цеха. — Как вы? Будете у Деда? Андронов, говорят, опять уезжает?

— Отправляют Андронова в Болгарию по срочному распоряжению министерства, — подробно, чтобы не было кривотолков и не валили на мастера напраслины, объяснил Середин. — Поеду. Надо Деда на пенсию отпускать, Андронов скоро вернется. Порадуем старика.

Середин спросил, кто будет от партийной и профсоюзной организаций. Оказалось, Новиков и Черненко, последний, тем более, друг Деда.

— Тоже на пенсию просится, — сказал начальник цеха.

— Черненко на пенсию?.. — изумился Середин. — Заболел, что ли?

— Говорит, заболел. Стажа у него хватает, пенсию дадут.

Середин помолчал, не ждал такого сообщения.

— Заместителя он себе подготовил хорошего, — принялся рассуждать вслух. — Ковров может его заменить, ну да там видно будет, слово за врачами, хотя жаль, конечно, отпускать раньше времени такого работника.

— А я бы