столетий. По его мнению, чиновники обладали законодательной властью, султан и его министры – исполнительной, а янычары сдерживали их[894]. С их исчезновением должны были появиться другие люди, выполняющие эту функцию.

Суфийский орден бекташей, к которому принадлежали янычары, также подвергся жестоким нападкам во время правления Махмуда II. Пытаясь выжить, он превратился в подпольное движение. По всей империи святилища и ложи бекташей были сожжены дотла или переданы вместе с их имуществом поддерживающим режим орденам халвети, мевлеви и накшбандия. Бекташских шейхов казнили или сослали. Даже еврейские квартирмейстеры янычар – Челеби Бехор Кармона, Йезекиль Габай из Багдада и Исайя Ачиман, одни из самых богатых и влиятельных евреев в империи – были убиты в рамках коллективного наказания. Огромные состояния этих банкиров конфисковал султан, а их крупные долги – аннулировали[895].

Когда янычар, бекташей и тех, кто был связан с ними, уничтожили, суфийский орден мевлеви сохранил свое влияние, особенно благодаря стамбульской ложе. Его глава, великий Мевлеви Челеби, потомок Руми, выступал кавалером меча на церемонии интронизации султана, проходившей в Эйюпе на берегу Золотого Рога. Селим III вошел в орден и сочинял музыкальные номера для церемоний кружения. Теперь орден выступал за преобразования, предложенные Махмудом II, используя его одобрение для преодоления протестов со стороны других представителей религиозного класса.

Однако было неясно, останутся ли мевлеви лояльными.

После кровопролития 1826 г. янычар сменила «Победоносная армия Мухаммеда». Солдат одели в форму западного образца и выдали новейшее европейское вооружение, также был создан специальный бюрократический военный аппарат и обеспечены огромные инвестиции. Кроме того, строились дороги и мосты, открывались профессиональные колледжи для подготовки администраторов, архитекторов, инженеров и военных врачей. Затем была организована перепись населения для более эффективного сбора налогов. Точно так же, как и в других европейских государствах и империях, османские султаны XIX в. вкладывали средства в постоянную армию, коммуникационные технологии и железные дороги по той же причине: чтобы удержать контроль в своих руках и лучше управлять населением.

Правительство должно было знать, что думают люди. Как и в Европе, оно решило изучать, какие сплетни распространяются в кофейнях. В ходе беспрецедентного расширения правительственной слежки, скорее всего начавшейся во времена правления Махмуда II после уничтожения янычар (которым принадлежала треть кофеен в Стамбуле), шпионы постоянно рассредоточивались по всей столице и систематически подслушивали разговоры людей в кафе, парикмахерских, мечетях, общественных банях и даже домах, а также на улицах и рынках. Они сообщали о том, что люди говорили о правительстве и султане, чиновникам, записывавшим и анализировавшим разговоры. Великий визирь передавал донесения непосредственно правителю, который использовал информацию для формирования политики и подавления оппозиции[896].

В 1829 г. Махмуд II издал указ, согласно которому гражданские мужчины должны были носить феску, куртку и брюки западного образца. Он был первым султаном, чей портрет в подобном виде распространили по всей империи и выставили в казармах, правительственных учреждениях и школах.

В 1830-х гг. он впервые совершил несколько длительных поездок, единственной целью которых было увидеть империю (Румели и Анатолию) и вступить в контакт с населением. Таким образом он пытался склонить общественное мнение в свою пользу и приблизиться к подданным[897].

Империя продолжает распадаться

Упразднив янычар и заменив их элитным армейским корпусом, Махмуд II столкнулся с головной болью в виде греческого восстания, а также с дальнейшими неприятностями. Британский, французский и русский флоты разгромили османо-египетский флот, в три раза превосходивший их по численности, в Наваринском заливе (Пилос) в Ионическом море в 1827 г.[898] К 1829 г. Ибрагим-паша эвакуировался из Греции. В том же году российская армия вторглась в Юго-Восточную Европу и захватила бывшую столицу Османской империи Эдирне, расположенную недалеко от Стамбула, в то время как другие русские подразделения атаковали государство с Кавказа и завоевали Восточную Анатолию, включая Эрзурум и Трабзон. Казалось, Османская империя вот-вот падет. Успехи России вынудили османов согласиться на мирный договор, в результате они предоставили автономию Сербии и Греции, а также Молдове и Валахии под контролем России. Первым королем Греции стал баварский принц-католик Отто (1832–1862 гг.). Семнадцатилетний сын короля Людвига I символизировал иностранную интервенцию, особенно британскую, французскую и российскую, в ранее принадлежавшую османам Юго-Восточную Европу.

Независимости добивались также болгары, македонцы и другие балканские народы. В отличие от повстанцев XVI и XVII вв., надеявшихся получить в награду почетные должности, эти мятежники хотели обрести свободу. Вдохновленные революциями, они желали пойти собственным путем и намеревались сподвигнуть на это всю нацию, отделившись и основав новые государства.

Подобные выступления требовали разных ответов.

Османы могли бы предоставить свободы, пересмотреть общественный договор или попытаться сокрушить их – что и сделали, с катастрофическими результатами, как с точки зрения числа погибших, так и потери территории. Османы были слабы, и, как только покоренные когда-то народы восстали, их поддержали гораздо более сильные империи, тогда как сами османы иногда нуждались в иностранной поддержке, чтобы спасти династию от мятежников.

После того как османо-египетский флот был уничтожен в 1827 г. при Наварино, французские советники помогли Мухаммеду Али снова улучшить личную армию и флот, и в 1831 г. он начал кампанию против османской Сирии. Его войска под командованием сына Ибрагим-паши вторглись в Анатолию. Османская армия потерпела поражение, а ее глава, великий визирь, попал в плен. К 1833 г. войска Ибрагим-паши достигли Кютахьи, города в северо-западной Анатолии, где османы когда-то впервые пришли к власти. Слабой династии ничего не оставалось, как вознаградить Мухаммеда Али и Ибрагим-пашу губернаторствами в Сирии и Хиджаз-Аравии в дополнение к Египту. Наконец, в 1838 г. Мухаммед Али провозгласил свою независимость. Османская армия сразилась с солдатами Ибрагим-паши в 1839 г., но проиграла близ Антепа в юго-восточной Анатолии. Вскоре после этого Махмуд II умер от туберкулеза, и его сын Абдулмеджид (1839–1861 гг.) стал правителем, как раз в тот момент, когда великий визирь перешел на сторону Мухаммеда Али в Египте и забрал императорский флот[899]. Только дипломатическое вмешательство Австрии, Великобритании, Пруссии и России позволило османам заключить соглашение с повстанцами о возвращении кораблей и отступлении в Египет, где Мухаммед Али и его наследники получили бессрочное губернаторство в следующем году, отражая дух так и не осуществленного соглашения о союзе 1808 г.

Сербский, греческий и египетский бунты иллюстрируют «восточный вопрос», который, с точки зрения имперских держав, заключался в том, как гармонизировать собственные интересы с интересами формирующихся национальных государств при разделе Османской империи.

На протяжении всего XIX в. христианские подданные поднимали мятежи, одна или несколько иностранных держав оказывали им военную или дипломатическую поддержку, а другие страны стремились