как и вся моя семья».

Я показала ему веревки, цепи, широкополые черные шляпы. Я показала ему сломленных, избитых людей, которых видела на рынках рабов, слишком старых или слабых, чтобы работать в шахтах, которых продавали за гроши. Показала свои шрамы.

Я чувствовала, как он перебирает и рассматривает каждое воспоминание, как любопытный ребенок рассматривает новую игрушку. Я его заинтересовала, но не смогла затронуть.

Ладно. Попробуем другой подход.

«Завтра мы приплываем на мою родину. И я хочу отомстить».

Я знала, что понятие мести ему знакомо. Ведь он убил семью Макса, чтобы наказать его. Решайе понимал гнев, даже если не мог понять любовь.

«Ты тоже хочешь? Ты знаешь, что такое злость».

Хихиканье.

…Да. Единственная осязаемая вещь, которая у меня осталась. Все остальное давно истлело…

Воспоминания увядали, как плоть Макса под моими пальцами. Теперь мне приходилось бороться с отвращением.

«Тогда помоги мне. Мне понадобится твоя помощь, когда мы доберемся туда. Только твоя. Ты откликнешься на мой зов?»

Решайе дрожал, трясся и извивался, погружаясь все глубже в мои ужасные воспоминания, пока не наткнулся на самое острое из них: лицо Эсмариса, его усмешка, раскрасневшиеся щеки. Он снова и снова пересматривал эти образы, мучительно медленно, словно разбирая на кусочки.

…Он предал тебя, а ты думала, что он тебя любит…

Я не могла заставить себя вслух подтвердить его догадку, хотя знала, что в ужасном, извращенном смысле он прав. Вместо этого я снова спросила:

«Ты мне поможешь, если я позову тебя?»

Долгое раздумье.

…Да…

Прошептав это, он скользнул обратно во тьму.

Глава 55

Тисаана

Стратаграммы, которые составил Зерит, вели в разные места по всему Треллу и вместе составляли сеть из точек, между которыми он мог быстро и удобно перемещаться. Впрочем, быстро – понятие относительное. Мы перепрыгнули уже столько точек, что к пятому прыжку у меня закружилась голова.

– Если ты не знаешь местности, – объяснял Макс между прыжками, – то можно начертить стратаграммы, чтобы использовать их в качестве перекладин, за которые можно ухватиться между прыжками. Но тогда они должны находиться недалеко друг от друга, самое большее на расстоянии в несколько миль.

К тому моменту даже он начал выглядеть бледновато.

Первый прыжок привел нас в портовый город. Второй – в скалистое ущелье. Третий – в дремучий, затянутый туманом лес.

Но я не ожидала, что зрелище, которое встретит нас после десятого прыжка, поразит меня так сильно. Перед нами раскинулись просторные луга – земли, где когда-то располагался Низерин.

Вид покатых, заросших травой холмов, позолоченных осенним увяданием, чередующимся с разноцветными пятнами полевых цветов, лишил меня не только дара речи, но и способности дышать. Если прищуриться, я могла представить вдалеке свою семью. Маленькие силуэты деревенских домов на горизонте, машущая рукой фигура, зовущая меня домой.

«Мой дом», – скорбным эхом отдавалось в голове. Как я могла о нем забыть?

Спутники мои разбрелись в разные стороны, страдая от головной боли и готовясь к следующему прыжку. А я как вкопанная стояла и смотрела.

Я почувствовала знакомое присутствие Макса раньше, чем он подошел ко мне.

– Добро пожаловать в Трелл, – прошептала я. – Добро пожаловать в Низерин.

– Тут очень красиво.

Гордость и грусть смешались в моем сердце.

– Я рада, что тебе довелось увидеть то, что вижу я, когда вспоминаю свой дом. До того, как мы отправимся дальше и ты увидишь кошмар, в который он превратился.

– Я тоже рад, – ответил Макс.

Мы постояли в молчании еще немного, позволяя призракам прошлого кружить вокруг нас, погружаясь в грустную красоту моего потерянного мира.

Мы задержались совсем ненадолго, прежде чем вернулись к остальным и совершили еще один прыжок – в то место, при мысли о котором сводило желудок.

Еще три прыжка.

К тому времени голова у меня уже кружилась каждый раз, когда мы приземлялись. Что еще хуже, я чувствовала нарастающее возбуждение Решайе.

…Ну что?.. – нетерпеливо спрашивал он после каждого прыжка.

«Еще нет», – пыталась успокоить его я. Но я уже начала сомневаться, не совершила ли ошибку, разбудив его накануне вечером. Даже сейчас он весьма неохотно слушался меня. Я боялась представить, что произойдет, если ему надоест ждать раньше, чем мы прибудем на место.

После очередного прыжка потребовалось некоторое время, чтобы мир перестал плыть по кругу перед глазами, запихнуть Решайе в его уголок и привести в порядок остальную часть сознания.

Когда мне это удалось, я моргнула и обнаружила, что мы стоим на длинной грунтовой дороге. Дорога вела к холму, увенчанному высоким зданием. Я бы не назвала его огромным, но выглядело строение внушительно. Стены из золотистого кирпича поднимались из янтарной травы, шпили завершались округлыми наконечниками со спиральными верхушками, похожими на каплю глазури. Вероятно, в свои лучшие годы оно поражало великолепием, но сейчас здание местами осыпалось, а краска облупилась, выдавая запустение.

Вокруг кипела жизнь, люди и лошади сновали вокруг дома. На другой стороне холма я увидела вереницу фигур, поднимавшихся ко входу.

Когда я поняла, что передо мной, у меня защемило в груди.

– В мой прошлый визит здание стояло заброшенным, – нахмурился Зерит.

– Это постройка низеринцев, – пробормотала я себе под нос.

Архитектура довольно сильно напоминала треллианскую, но, если знать, на что смотреть, в глаза сразу бросались небольшие отличия: узкие окна, яркие расцветки, квадратные дверные проемы вместо округлых. Одно из старых зданий, где заседало правительство, брошенное на произвол судьбы. А теперь его кто-то присвоил, превратил в тюрьму и пыточную для людей, которым оно когда-то принадлежало.

Я снова посмотрела на вереницы людей, перемещающихся туда-сюда вокруг здания, и нахмурила брови. От обрушившихся на меня со всех сторон волн ужаса подогнулись колени. Я успела забыть, насколько сильные эмоции могут распространяться от большого скопления незащищенных разумов. И сейчас чужой страх и отчаяние проникали под ребра и впивались когтями в мои внутренности.

– Эй!

К нам рысью приближались двое мужчин на белых лошадях, грозно выкрикивая ругательства на теренском. Один из них поднял над головой изогнутую саблю, неуклюже ею размахивая:

– Что вы тут, вашу мать, забыли?

Двое мужчин на белых лошадях.

Двое мужчин в широкополых черных шляпах.

Кровь у меня в жилах застыла.

Работорговцы. Конечно, они часто так делали – занимали заброшенные здания, используя их как торговые и транспортные узлы. Мне в свое время пришлось побывать во многих таких местах.

Словно подстегнутый моим потрясением, Решайе нетерпеливо зашевелился в паутине мыслей.

…Теперь мы покончим с ними…

«Еще нет».

Мужчины приближались к нам по грунтовой дороге.

– Если мы собираемся использовать стратаграмму, то надо поторопиться, – сказала Ариадна.

Зерит, не обращая на нее внимания, бросил на меня заинтересованный взгляд и вскинул бровь:

– Мы можем задержаться здесь, если Тисаана решит вмешаться.

– Там, наверху, человек пятьдесят, – сказала Нура. – Плюс рабы.

– Для нас они не представляют трудностей, – вкрадчиво произнес Зерит. – К тому же нам подвернулся такой благородный повод посмотреть, на что способен Решайе.

Льющиеся яростным потоком теренские проклятия звучали все ближе, сопровождаясь стуком копыт.

Я подняла взгляд