И как бы мне ни было стыдно признавать правоту Тисааны – от пятна действительно пованивало.

– Никогда не видел ничего подобного, – ответил Саммерин.

Тисаана придвинулась поближе к нему: в ее глазах плескалось беспокойство и глубоко запрятанная вина.

– Ничего страш… – начал я.

Тут мир вокруг побелел, и мое тело сложилось пополам.

– Мать всех проклятых чистилищ!

Прошло целых десять секунд, прежде чем я смог сделать вдох, не говоря уже о том, чтобы открыть глаза.

– Прости. Такое лучше делать без предупреждения.

Когда я наконец открыл глаза, Саммерин рассматривал свои пальцы, потирая их друг о друга.

– Мне нужно было потрогать.

– Какой творческий подход к брани. – Зерит раздвинул занавеску и прислонился к деревянной колонне, наблюдая за мной с ленивым любопытством. – Ты, Максантариус, за словом в карман не лезешь.

– Отвали.

Меня слишком занимала пронзающая плечо боль, чтобы придумывать что-то более изысканное.

– И сколько энтузиазма!

– Неужели тебе нечем заняться…

– Это разложение, – тихо произнес Саммерин, не отрывая сосредоточенного взгляда от пальцев.

Мы с Зеритом сразу замолчали. Я посмотрел на Тисаану, которая уставилась на меня широко раскрытыми глазами.

– Разложение? – повторил я.

– Гниль. Распад. – Он покачал головой, все еще недоуменно поглядывая на свои руки и мою рану. – Я даже не могу заговорить с плотью. Она мертва.

– Как инфекция? – нерешительно спросила Тисаана.

– Инфицированная рана начинает гнить, если ее долго не лечить. Но тут дело не в этом. Рана так выглядела с самого начала?

– Стало хуже, но…

– Она была такой же черной, как сейчас?

– Да, – ответила за меня Тисаана. – Она выглядела точно так же.

– Никогда не видел ничего подобного, – повторил Саммерин.

Я тоже.

Когда Решайе находился внутри меня, он усиливал и расширял мои собственные магические способности, а затем скармливал их мне в десятикратном размере. Но Тисаане, как и всем вальтайнам, физическая магия давалась с трудом. И мне ни разу не доводилось слышать о повелителе, что вальтайне, что соларии, который умел бы обращать что-то живое в тлен через прикосновение. Даже маг, управляющий плотью, наподобие Саммерина, мог разорвать на части, обескровить, задушить и оставить медленно увядать. Но заставить плоть разлагаться? Просто умертвить ее? Для меня это было в новинку.

Тисаана побледнела.

– Похоже, мне не хватает информации для понимания всего происходящего. – Зерит взглянул на Тисаану, и в его глазах появился нездоровый голодный блеск. – Это сделала ты?

– Решайе, – поправила она.

Я пожалел, что не успел набрать в легкие достаточно воздуха и остановить ее.

– Ну… Интересно.

Взгляд Тисааны снова метнулся ко мне и странным следам на плече. Но я смотрел мимо нее, на Зерита, чьи глаза не отрывались от Тисааны, и я читал в них предвкушение, словно ему преподнесли подарок, который не терпится развернуть.

Много раз за последние годы я живо представлял себе, как вырываю Зериту горло, но сейчас мне впервые пришлось всерьез себя остановить, чтобы не воплотить эту идею в жизнь.

– Думаешь? – усмехнулся я. – Честно говоря, я не впечатлен. Скорее, раздражен. Саммерин, давай уже вылечим эту штуку.

Я понимал, что играю неубедительно, но на лучшую попытку меня не хватило. Кровь забурлила в жилах, когда уголок рта Зерита слегка дернулся, давая понять, что он раскусил мои намерения. Я так отвлекся на свою злость, что почти прослушал, как Саммерин сказал:

– Я не могу.

Мое внимание снова переключилось на него.

– Как это не можешь?

– Во всяком случае, будет непросто. Я не могу говорить с раной. И ее форма… – Он сосредоточенно поджал губы. – Нужно выскрести зараженную плоть, а потом уже лечить остальное.

Он сказал «выскрести»? Я постарался не побледнеть.

– Уйди, будь добр, – огрызнулся я на Зерита. – Ты нарушаешь мое уединение.

Удивительно, как быстро изменилось выражение лица Зерита – лицо окаменело, взгляд стал острым как бритва.

– Это мой корабль. Я могу с полным правом зайти к тебе в гальюн. Не говоря уже о том, что мне не нравится твой тон. Помни, с кем разговариваешь.

Точно, я забыл, что передо мной сам Зерит Алдрис, верховный комендант.

Зерит Алдрис, тот человек, который однажды пошел в разведку с пятью самыми талантливыми сослуживцами – и заодно самыми талантливыми конкурентами – и, по счастливой случайности, один вернулся живым. Человек, который отправил меня в дом моей семьи, чтобы я не путался у него под ногами. Который добился, чтобы меня посадили в тюрьму, хотя прекрасно знал, что действительно произошло в Сарлазае.

Зерит Алдрис, человек, который подружился с юной Тисааной и бросил ее в рабстве не один, не два, а целых четыре раза. А потом с ленивой ухмылкой пытался поставить на колени перед всеми, на кого она так отчаянно хотела произвести впечатление, просто потому, что мог.

А теперь, после всего этого, он смотрел на нее как на готовый к разделке кусок мяса, из которого он собрался приготовить блюдо для собственного удовольствия.

Так что я точно знал, с кем разговариваю.

Я улыбнулся ему сквозь стиснутые зубы:

– Разве я могу это забыть?

Честно говоря, я гордился своей сдержанностью. Но очевидно, мой тон все еще не соответствовал ожиданиям Зерита, потому что он выпрямился, расправил плечи и уставился на меня, наклонив голову:

– Подойди сюда, Максантариус.

– Не нужно, – вмешалась Тисаана, а потом бросила на меня взгляд, в котором явно читался приказ заткнуться и перестать создавать проблемы.

– Встань и подойди сюда.

Длинные острые пальцы вцепились в мой разум и сжали…

Мне удалось продержаться пять долгих секунд, прежде чем мое тело предало меня: без моего разрешения поднялось со стула и сделало несколько мучительных шагов. Я остановился перед ним и вскинул брови, как бы говоря: «Теперь ты доволен?»

– Ближе, – поманил меня Зерит бледным пальцем.

Мерзавец. Я качнулся к нему, изо всех сил стараясь удержаться на месте, и он рассмеялся:

– Ты всегда стремишься все усложнить. – Его улыбка стала больше походить на усмешку. – И всегда был болтлив. Но самообладание никогда не было твоей сильной стороной, не так ли? Оно всегда подводило тебя в самые важные моменты.

Как низко. Слишком низко, даже для него. Ярость впилась когтями в каждую клеточку моего тела.

– Пусть мы на твоем корабле, но это моя миссия, – раздался у меня за спиной голос Тисааны. – И нам совершенно ни к чему отвлекаться на пустяки, Зерит. Мы здесь не для этого.

– Отвлекаться? – Его взгляд опустился на мое плечо. – Я только хотел взглянуть на рану поближе. Я всегда стараюсь полностью понимать потенциал ресурсов, которыми располагаю.

Он осмотрел рану, сморщив нос:

– Отвратительно. И очень интересно.

Когда он повернулся к Тисаане, на его лице появилась озабоченность.

– Меня беспокоит, Тисаана, что ты не сочла нужным рассказать мне об этом происшествии.

Лицо Тисааны сохраняло приятное выражение, но я видел за ним стальную маску, которая ясно говорила мне, что она просчитывает наилучший ответ. Затем ее черты сложились в хорошо отработанное слащавое сожаление, и она ответила:

– Просто столько всего набежало… и так быстро… я прямо сама не своя последнее время.

Сладкая ложь