Керри воздержалась от вопросов. Она не хотела прерывать его. Ему было и так тяжело, и без ее мыслей. Вопросы и комментарии будут потом, когда он закончит. Фалько, видимо, подумал так же.

– Он сказал мне, что работает адвокатом в фирме, которая занималась нашей закладной. Он все говорил, что может сделать так, что проблем не будет. В конце концов я дал ответ: «Хорошо». Он остался в моем офисе ждать. У меня ушло довольно много времени, поскольку я не мог пойти за запасными частями или краской, мне пришлось использовать только то, что было под рукой, и смешивать, чтобы получился нужный оттенок. – Он пожал плечами. – Но я действительно был хорош, так что в итоге я все сделал идеально.

Он закрыл руками лицо. Керри никогда не видела его таким уставшим и потрясенным. Диана выглядела потерянной, побежденной. У Керри заболело в груди. Она ненавидела смотреть, как ее сестра страдает. Амелия не понимала, какую боль причиняла родителям, иначе она бы вернулась домой.

Если только кто-то не удерживает ее насильно.

– Прежде чем уйти, – продолжал Робби, – этот человек дал мне свою визитную карточку и сказал, что если я буду соблюдать условия нашей сделки, то и он сдержит свое слово. Я понял, что меня надули, но, черт возьми, меня и раньше надували. На следующий день пришел курьер и принес документы по кредиту – там стояла печать «выплачено в полном размере». Я думал, это шутка, так что позвонил в банк. Но это была правда. Кредит полностью закрыли.

Робби перевел взгляд на Керри.

– За пятнадцать лет я ни одного дня и ни одной ночи не провел так, чтобы не беспокоиться, что однажды он вернется и потребует чего-нибудь еще. Я знал: то, что я сделал, – что он там сделал, – было плохо. Очень плохо.

Фалько спросил:

– Этот человек обращался к тебе снова?

– Прежде чем ты продолжишь, – прервала Диана Робби, подняв руки, словно сдается, – дай мне сказать.

Робби не особо обрадовался, но кивнул ей.

Диана откашлялась.

– Примерно в то же самое время, может, через несколько месяцев, ко мне, в мою маленькую студию, которую я снимала, когда только начинала, пришел человек.

– Я помню эту студию, – сказала Керри. Маленькая – не то слово. Ее сестре пришлось нелегко, но она сумела продвинуться по жизни дальше.

Диана кивнула, с трудом вздохнула.

– Он был вдовец с четырехлетней дочкой на руках. Девочка была очень застенчивая. Он сказал, что она очень изменилась с тех пор, как умерла ее мать. Он хотел, чтобы я давала ей частные уроки. Сначала я отказалась, потому что, честно, я не могла себе позволить проводить время с одним ребенком. Мне нужно было хотя бы десять учеников в каждом классе, чтобы финансово хоть как-то оправдать этот бизнес.

Она посмотрела на Робби, и он взял ее за руку.

– Он предложил мне платить по двести долларов за урок. Я должна была просто работать с ней один на один – по часу раз в неделю.

Керри сделала удивленное лицо.

– Ничего себе!

Диана медленно покачала головой.

– Он был такой милый, и маленькая девочка такой печальной. Видит бог, я нуждалась в деньгах, так что я сказала «да». – Она облизала губы. – Эти частные уроки продолжались в течение нескольких лет, и я скопила довольно много денег. Я очень хотела однажды купить собственную студию. Мне повезло, и место, в котором я сейчас работаю, подвернулось. Но у меня не хватало на нормальный первый платеж, а процент был очень высок. Этот человек предложил мне беспроцентный кредит. Я отказалась, конечно. – Она сделала глубокий вдох. – И тогда он просто однажды купил эту студию и передал мне документы. Он сказал, я могу расплатиться с ним так и тогда, когда мне будет удобно. – Она повернулась к своему мужу. – Я ничего не сказала Робби. Я не хотела, чтобы он подумал, что у меня снесло крышу или что между нами что-то было…

Робби обнял жену.

– Потому что я держал рот на замке, она понятия не имела, что вдовец, приводивший к ней свою дочь, был тот же самый человек, который пришел ко мне тогда ночью и попросил отремонтировать его машину.

У Керри вдруг тошнота подкатила к горлу. Она поняла, к чему все шло.

– Обращался он к вам еще раз? – снова спросил Фалько у Робби.

– Около двух недель назад. Он пришел в мастерскую и сказал, что у него есть для меня еще одна работа. В этот раз он собирался расплатиться наличными. Все, что я должен был сделать, – повредить тормоза на машине. Он сказал, что машину мне привезут и я никогда не узнаю, чья она, и так далее.

Керри затаила дыхание. Но Робби не такой. Он никогда не причинит вред другому человеку. И Диана тоже.

– Я сказал ему: ни за что. Я не могу это сделать. Он напомнил, что я перед ним в большом долгу, ведь благодаря ему у меня все еще есть процветающий бизнес. Я напомнил, что это плата за сервис, который я ему предоставил. На что он ответил: это был не просто сервис, а уничтожение улики, и если я не сделаю то, о чем он меня просит, полиция может обо всем узнать. Я подумал, что ему так же есть что терять, не меньше моего, так что я настаивал на своем.

– Он отступил? – спросила Керри. В глубине души она знала, что будет продолжение. То, что Робби сказал про Амелию, когда они с Дианой вошли, крутилось у нее в голове.

– Он согласился, говорит: ладно, если я так решил. Но предупредил, что я пожалею о том, что отказал, и ушел.

– Но этим все не кончилось, – предположил Фалько.

Робби покачал головой.

– Через несколько минут после того, как он ушел, появился другой человек и потребовал объяснений: работаю ли я на того, первого. Я ответил отрицательно и на ходу сочинил историю, зачем он вообще приходил. Этот парень был в ярости. Но я не мог сказать ему то, что он на самом деле хотел знать. Я уже и так был до смерти напуган тем, что подонок может со мной сделать за отказ. Этот второй в конце концов ушел, а потом, через несколько дней, он замелькал во всех новостях. – Робби уронил голову. – Это был Бен Эбботт, и когда я во второй раз увидел его лицо – он был жертвой убийства.

В наступившем молчании его слова отдались эхом.

Керри попыталась осмыслить то, что она сейчас услышала.

– Кто был тот – первый – человек? – Она посмотрела на Фалько. Они оба уже знали ответ.

– Льюис Йорк.

Они обменялись еще одним взглядом с напарником, но никто не отреагировал. Несмотря на то что у нее накопился миллион вопросов и сердце ее колотилось, ей надо было услышать все, что могли еще рассказать Диана и Робби.

– Потом, – сказала Диана, – в воскресенье он зашел к нам домой. Я больше не даю его дочери уроков, потому что она поступила и уехала к колледж, и раньше я уже выплатила кредит, но вдруг он позвонил мне в дверь. Он никогда раньше не приходил к нам домой. Он сказал, что просто хотел сообщить мне, как сильно они все на фирме любят Амелию и как они собираются подарить ей большую сумму на всякие нужды, помимо стипендии.