Керри поджала губы. Воплощенное тщеславие. Подонок.

– Он как-то надавил на тебя?

Диана покачала головой.

– Нет, но ощущение было странное… словно он хотел напомнить мне, кто он такой и сколько сделал для нашей семьи.

– Он позвонил мне в тот же день, – вставил Робби, – просто напомнить, что я ему должен и что он все еще намерен получить свой долг. Но после всего, что случилось с Амелией на этой неделе, с меня хватит. Сегодня днем я был у него в офисе. – Робби постарался взять себя в руки. – Я сказал ему, что, если он посмел причинить зло моей дочери, я заставлю его заплатить за это. Мне не понравилось, когда она пошла туда работать, но она была так счастлива. Я не хотел портить ей будущее.

– Что сказал Йорк? – спросила Керри, возвращая его к рассказу. Страх сжимал ей горло.

– Он сказал мне, чтобы я шел домой и помнил, что у меня есть еще двое детей и жена и что я должен лучше о них заботиться. – Робби встал. – Я видел это по его глазам. Он что-то сделал с моей девочкой. Я это знаю.

– Робби, – прервала Керри. Адреналин стучал у нее в висках. – Прежде чем ты скажешь что-то еще, ты должен знать о своих правах. – Это все принимало опасный оборот, и Керри не хотела, чтобы Робби скомпрометировал себя еще больше.

– Мне плевать на мои права, Керри. Амелия пропала, и этот сукин сын что-то сделал с ней. Я это знаю!

– Во-первых, – вступил Фалько, – мне нужно, чтобы ты подумал о том, что именно Йорк попросил тебя сделать. Он упоминал имя Эбботта или что за машину ты должен был повредить?

Робби покачал головой.

– Нет. Он не сказал. Но я подумал, раз Эбботт ворвался ко мне сразу после него, а затем его убили через несколько дней, то он и имелся в виду. Зачем еще ему преследовать Йорка? Он знал, что тот что-то задумал, что связано с ним и его семьей. – Робби выругался. – Я позволил этому случиться.

– Ты прав насчет Эбботта, – сказала Керри, пытаясь ненадолго отвлечь его от чувства собственной вины. – Я только не знаю, достаточно ли будет сделанного тобой вывода для того, чтобы получить возможность преследовать Йорка. Я знаю, что ты говоришь правду, Робби, но в суде это будет твое слово против его, а он очень могущественный человек.

Робби посмотрел на потолок и разразился замысловатым ругательством в адрес Йорка.

– Какой именно ремонт требовался машине, которую ты чинил для него пятнадцать лет назад? – спросил Фалько.

– Передний бампер. Он сказал, что сбил оленя, но я ему не поверил. Я думаю, это был человек. Если на седане сбить взрослого оленя, животное навалится тебе на капот. Олени очень тяжелые. Но если сбить человека, то все будет по-другому. Скорее всего, человек попадет под машину. Тот, кого он сбил, ушел под машину. Я посмотрел на днище, и там было… – он сделал вдох, – там кусок мяса зацепился… – Он покачал головой, словно пытаясь прогнать образ из головы. – Тот, кого он сбил, не выжил. Не мог выжить.

Диана закрыла рот руками, ее глаза наполнились слезами.

– Нам нужна точная дата, когда это случилось, – надавил Фалько.

– Первое августа, пятнадцать лет назад.

– Господи, – сказала Керри. – Это был последний день, когда Джанель Стивенс видели живой.

– Если мы сможем связать Йорка с ее гибелью, – сказал Фалько, – мы сможем одолеть этого сукина сына.

Керри напомнила напарнику о настоящем положении дел.

– Слово Робби против слова Йорка. Мы все знаем, как это закончится. Черт, лейтенант первый напомнит мне, что все эти люди – включая Джен – моя семья.

– Джен с тобой тоже говорила? – спросила Диана, и ее темные глаза наполнились сожалением.

– Говорила.

Эти подонки причинили боль ее семье и стольким другим.

Фалько покачал головой.

– Мы не можем просто спустить это на тормозах.

Керри хотелось кричать, но она сдержалась.

– Что ты предлагаешь сделать помимо того, что мы уже запланировали?

– У меня есть доказательства.

И Керри, и Фалько, и даже Диана посмотрели на Робби и одновременно спросили:

– Что?

– Я был в отчаянии, но я не идиот. Я всегда фотографирую каждую машину, над которой работаю. И помещаю «до» и «после» на информационный стенд, чтобы клиенты видели. Я сфотографировал повреждения на бампере той машины и номер. Записал ВИН и, – он сделал еще один вдох, – я сохранил тот кусок плоти.

Керри замерла.

– Пожалуйста, – произнесла она дрожащим голосом, – пожалуйста, скажи мне, что ты серьезно.

Он кивнул.

– Серьезно, как чертов инфаркт.

– Что ты с ним сделал? – спросил Фалько, который был уже на ногах.

– Он в коробке, в пластиковом пакете в углу морозилки в моей мастерской.

Керри с трудом дышала.

– Фалько, езжайте с Робби в мастерскую и отвезите улику в лабораторию. Я звоню лейтенанту.

Фалько похлопал Робби по спине.

– Поехали, приятель. Ты только что, кажется, два дела раскрыл.

Робби посмотрел на Керри.

– Найди за меня мою девочку. – Он покачал головой. – Если… с ней что-то случилось…

Керри подняла руку, чтобы остановить его.

– Ничего не случилось. Езжай. Привезите доказательства.

Диана обняла его, спрятав лицо на его широкой груди.

– Мы его одолеем, – прошептала она.

Когда они вышли за дверь, Керри отвела Диану в гостиную. Позвала Тори, чтобы та посидела с Дианой, а сама пошла на кухню и позвонила Бруксу. Она рассказала ему то, что они с Фалько только что узнали, хотя и не раскрыла источник. Однако в ответ услышала совсем не то, что хотела. Они с Фалько и так уже были на тонком льду. Шеф полиции приказал им не трогать Томпсона и Йорка. Они поговорят об этом завтра.

Конец истории.

Разочарованная и разгневанная, Керри не стала спорить. Не было смысла. Ей вспомнился комментарий Сейди Кросс: «Томпсон и Йорк относятся к неприкосновенным».

Телефон тренькнул новым сообщением. Керри проверила. Джен все еще пыталась дозвониться до Тео. Пока что он не брал трубку. Она пообещала продолжать до тех пор, пока он не ответит.

Не успела Керри отчаяться, от Джен пришло еще одно сообщение.

Керри грустно улыбнулась и написала ответ:

Она нажала «отправить» и собралась было убрать телефон, но написала вдогонку еще одно сообщение: