***

Небо над городом становилось все тяжелее и ниже, это было видно даже отсюда, с холмов. Тайё старался не думать о том, что там сейчас может происходить, но пытался направить все свои мысли на поиск решения задачи: не дать машинам с оборотнями на борту попасть в Гесан. Он один, а тех гадов не меньше двадцати.

Тайё вспомнил дорогу, по которой они удирали из лагеря. Если бы удалось устроить обвал где-то там, ни одна машина бы точно не проехала. Но для этого нужна взрывчатка, а её у Тайё не было. Оставалось только попытаться раздобыть оружие и принять бой самому.

«Мне в любом случае придется убивать», — думал, прокрадываясь обратно в лагерь. — «Прости, Артур, видимо, судьба у меня такая».

Он уже прокрался к выходу из пещер, когда бандиты стали собираться у фургонов. Тайё на свой страх и риск побежал вниз по склону. Добравшись до домиков, он все же пригнулся и короткими перебежками гуськом, прячась за крупными предметами — ящиками, бочками и прочим хламом — добрался до самого ближнего к фургонам домика и стал наблюдать из-за угла. Они собирались рассаживаться по машинам. Тайё опоздал.

«Если я хочу их спасти, у меня нет выбора».

От скорости, с которой забилось сердце, заложило уши, и каждый удар гулко отдавался в барабанных перепонках. Он никогда раньше не обращался полностью. Альбин вбил ему в голову, что после полного обращения пути назад в люди может не быть, недаром же их предки этого не делали почти никогда. А когда это все-таки случилось, они исчезли.

«Пришло мое время».

Воззвать к своей звериной стороне оказалось проще, чем он думал. Тело с готовностью отозвалось на желание вернуться к истинной форме. Сначала Тайё почувствовал прилив крови к рукам и ногам. Мириады иголочек кололи мышцы и кожу изнутри, пока наконец он не перестал их чувствовать совсем. Следом послышался треск ткани — одежда пошла по швам. Еще несколько мгновений тело выворачивало по суставам, пока наконец Тайё не потерял сознание.

Чтобы вернуться ушло пара мгновений. Тайё открыл глаза и увидел мощные мохнатые черные волчьи лапы перед глазами. Тут же его привлекли крики. Бандиты заметили зверя и схватились за оружие. Больше Тайё не думал. Он кинулся на первого попавшегося ему в поле зрения и просто перекусил ему хребет. Кто-то кинулся на него со спины, но не сумел ухватиться за гладкую шерсть и соскользнул. Тайё крутанулся волчком, от чего нападавший подлетел, и волку оставалось только схватить гада в полете.

Выстрелы и крики встревожили зверей в фургонах, так что они стали биться там внутри, расшатывая машины. Это только подстегивало Тайё. Он словно не чувствовал пуль — а может и в самом деле не чувствовал? Мысль о том, что сейчас он сможет освободить своих товарищей, придавала сил и защищала от боли. Одна за другой отлетали головы. Кровь из разодранных артерий забрызгала все, что было рядом — фургоны, домики, железные ящики и прочий хлам.

Когда в живых не осталось ни одного из бандитов, Тайё стал чувствовать, что теряет связь со своим человеческим сознанием. Он уже начал забывать названия предметов, что его окружали, и не сразу сообразил, как надо поддеть клыками ручку двери фургона.

Испуганные, тощие и оголодавшие оборотни выходили с опаской. Мешков на их головах уже не было, и они с любопытством разглядывали Тайё. Он закружился от радости, запрыгал и принялся выть. Освобожденные звери окружили его и принялись подвывать. В ту секунду Тайё, как он думал, навсегда попрощался с собой человеком. Он еще раз высоко подпрыгнул на месте, прошел через шеренгу зверей издал несколько коротких завываний, призывая их следовать за собой. Звери радостно переступали с лапы на лапу в нетерпении, и стоило ему припустить рысью, кинулись следом.

Тайё был счастлив. По-настоящему. Впервые за три десятка лет. Он собирался отвести их в горы, к перевалу, далеко-далеко от людей.

«Там они будут свободны, и никто больше не сможет причинить им боль!»

Когда он заметил, что за ним никого нет, решил, что у них просто нет сил и они не поспевают за ним. Но сколько бы он ни бежал назад, не мог их найти, только запах все тянулся по той самой дороге, что вела в город. Нагнал он их только у старого кладбища, за которым было селение шаманов Белого ворона.

Он бросился с утеса им наперерез и приземлился ровно поперек тропы. Звери остановились, а Тайё принялся рычать, гавкать, выть, рыть лапой землю.

«Что вы делаете! — хотел он заорать. — Куда вы мчитесь? Вас там убьют! Бегите за мной!»

Но они не собирались его слушаться. Они рычали и выли в ответ, и в этом нестройном гвалте он слышал только одно слово: «Домой!»

Правильно. Они хотели вернуться домой. Все эти годы они хотели вернуться домой. Но кто ждал их в таком обличье? Только им он этого объяснить не мог, они уже не были способны понять. Все, что у них было сейчас — инстинкты и боль. Стая — теперь уже стая — рванула с места и опрокинула Тайё. Они продолжали свой путь домой, и ему ничего не оставалось кроме как броситься следом в надежде исправить положение.

***

Когда за кладбищем раздался вой и рык, шаманы в селении были не столько испуганы, сколько удивлены. Илай их уже предупредил, что в Гесане происходит нечто странное, и все небоеспособные укрылись в остатках подземных катакомб. Остальные шаманы — взрослые мужчины и женщины — собрались в большом церемониальном доме. Оружием им служили посохи, которые сегодня были увенчаны остриями и превратились таким образом в копья. Надеяться они могли только на ловкость, силу и поддержку духов, поэтому сейчас они плотным кольцом сидели на полу, вдыхая дым, который напустили курильницы, подвешенные к потолку.

Илай был тут же. На уговоры пойти в укрытие он ответил, что тоже вполне боеспособный шаман, хотя и не кажется таковым. И когда звериный вой стал слышаться уже в пределах селения, Илай уже медитировал, призвав мысленно своего журавля.

Сначала казалось, что звери пробегут и не задержатся в селении. Но когда за стенами раздался полный ужаса детский крик, стало ясно, что битвы не избежать. Журавль отреагировал раньше всех. Илай и подумать толком не успел, как его астральное воплощение покинуло дом и бросилось к источнику крика. Это был мальчишка лет восьми. Он прятался за одним из домов и смотрел на диковинных зверей. Но когда один из них его заметил, мальчик испугался и побежал. Второпях он упал и ободрал о каменистую тропу руки, а звери почуяли кровь.

Когда двое из них были уже совсем близко к ребенку, на них обрушился журавль. Взмах-другой и звери отлетели назад. В следующую секунду на журавля прыгнул большой черный волк. Он не был похож на остальных. Этот был здоров, крепок и, кажется, разумен. Он не напал на журавля, но встал рядом с ним на защиту мальчишки. Позади послышались шаги. Это шаманы выбежали спасать ребенка.

Звери тем временем стали всё больше и больше проявлять интерес к движущимся объектам и заглядывать за спины защитников. Журавль зубами выдрал перья сначала из правого плеча, затем из левого, выплюнул, и из них возникли его копии, которые плотной шеренгой загородили шатер. Черный волк оскалился и приготовился принять бой. Журавль чувствовал его отчаяние и боль, но также чувствовал решимость и потому не сомневался, что этот зверь — надежный соратник.