впали в Его руки, а как говорит Библия, страшно «впасть в руки Бога живого». Вот это и есть «впадение» в эти руки, потому что это испытание на себе абсолютной силы как предела всему.

…Осознание небытия человека? Если вы осознаете небытие, будете бежать отсюда знаете до каких границ? Может, до самого Лондона. Вы подумайте, что такое «осознание небытия»? Не словами, а «по-настоящему».

…Богом люди называют разное. Мы только что говорили о том, что для большинства язычников «бог» есть синтез сознания и Бытия. Или для других – «встреча Бытия с самим собой». Для третьих это – «максимальное Бытие в чистом виде». На то и язычники, чтобы абсолютизировать объект. Дело в том, что эти объекты им никак не помогут. «Абсолютное» Бытие, даже если бы они ткнули в него пальцем, точно так же не поможет им, как «абсолютный» глиняный идол. Представьте себе глиняного идола, которого не объехать, не обогнуть. Его глина так тяжела, что если он развалится, то рухнет и задавит все человечество. От этого вам не легче, потому что максимальное «наличие наличного» никак вас не поднимает и никуда не выводит, оно вас не трансцендирует.

…Авраам первым начал уничтожать идолов. Он уничтожил идола, сделанного его отцом, мастером по изготовлению идолов. Он их разбил, чудом избежал кары от разгневанного народа и ушел.

Потом все авраамические пророки (мир им всем) практиковали разбитие идолов. Мухаммед, войдя в Мекку, первым делом закрасил все изображения внутри Каабы и разбил всех идолов, которые стояли в Мекке. Разбивание и уничтожение идолов – это общая черта всех авраамических пророков. Моисей, когда ушел на Синай получать первые Скрижали, вернулся и обнаружил, что его народ отлил золотого тельца и стал ему поклоняться. Он вручил тогда половине народа мечи и приказал истребить другую половину, которая поклонялась. Поначалу он разбил первые Скрижали и должен был явиться за вторыми. Это конкретная черта всей авраамической цепи – уничтожение идолов. Это обязательная характеристика. На самом деле она предполагает очень глубокую вещь, потому что культура рождается из идолопоклонничества, а культура – это система подмены и имитации, которая уводит нас от реальной проблематики, от реальной жизни, – это и есть как раз культура. Культура тесно связана с идолами как заместителями реальности.

Если мы говорим о современности, это делает только ислам. Потому что ислам является реальной религией, а все остальное является культурной подменой – никаких буддистов и христиан нет.

…Ислам не отличает себя от всех религий Единобожия – в той форме, в какой они были даны пророками. Мы должны различать между Пророком – тем, что он принес, – и конфессией, которая исторически сформировалась на этом месте.

Ислам считает, что то, что принес Мухаммед, – это было восстановление того, что дано было Аврааму и потом Исааку и Исмаилу (мир им всем). Это восстановление эсхатологическое – уже под конец, под занавес истории. Есть конфессии, которые возникают на месте подвигов, совершенных пророками этой цепи, а есть язычники, которые пытаются изъять жало Откровения. Язычники пытаются переоформить, пересмотреть, что им принесено. Создают вокруг этого массу хитросплетений, интерпретаций, толкований, огромную теологическую культуру, в которой истинный смысл, принесенный Пророком, погребен. В конце концов ответом стала фиксация слова Божьего в Коране, в котором сохранено все до точки. При свидетелях все зафиксировано. Тора, как известно, была уничтожена в Вавилонском плену, потом ее восстанавливали, она вновь была уничтожена римлянами и восстанавливалась по обратному переводу, и сейчас письменная Тора бессмысленна без устной, а устная Тора в «корпоративных» руках класса священства.

Вы попадаете здесь в «корпорации», которая заводит вас интерпретациями в дебри, из которых вы не можете выбраться. Это называется «конфессия». Вы там – как муха в янтаре.

…Ислам – это и есть демократия. Что такое община Пророка Мухаммеда? Это община, в которой каждый был непосредственным участником политического, исторического процесса. Община – это обратная связь непосредственно со своим руководством, и с Богом – через свое руководство. Все остальное – это не демократия. Голосовальная машина – это не демократия. Сбор фальсифицированных бумажек – это не демократия. Политические партии с клоунами, которые распоряжаются судьбами «молчаливого большинства», – это не демократия.

…Всеобщего сопротивления еще предстоит достигнуть. Когда мы достигнем всеобщего сопротивления, то точно будет другой и наверняка лучший мир, потому что это будет преодоление энтропии, колоссальной инерции человеческой глины, – если это будет всеобщее сопротивление. Если это будет сопротивление «малого отряда» или народа избранных, то, конечно, оно захлебнется в этой глине. Понятно, что свет утонет во мраке, а если это будет достаточная «критическая масса», то эта глина подлежит перерождению.

Почему вновь и вновь не получается?

Мир есть площадка, на которой вам дана некая задача, некое испытание – как для солдата полоса препятствий, – и вы должны ее пройти. Пройти вы ее можете только волевым усилием и преодолевая себя, потому что трудно представить не работающего над собой солдата, который проходит всю полосу препятствий и в конце получает приз. Естественно, что он должен что-то с собой сделать для этого. Если планка достаточно высоко стоит.

Но планка стоит очень высоко. Планка стоит настолько высоко, что человеческого материала и человеческой энергии раз за разом не хватает. Очень понятно, потому что от нас требуется чудо, – от верующих требуется чудо, требуется сверхусилие. Сверхусилие – это редчайшая вещь, поэтому не получается.

И не мир надо преодолевать, а себя. Вы преодолеваете мир, преодолевая себя, и наоборот.

…Любовь есть жажда самопожертвования, это просто жажда жертвы, жажда смерти. Это настолько высокий уровень кипения пассионарности, при котором сосуд не выдерживает этого и стремится выплеснуться. Но это универсальная авраамическая онтология, которая в язычестве неизвестна, потому что в Евангелии сказано: «Кто полагает душу за друзей своих, тот ее сохранит». Как раз там этот момент жажды самопожертвования обрисован очень четко.

Можно предположить, что преодоление страха есть смерть или встреча, которой ты боялся, а теперь сознательно встречаешь. Смерть должна быть высшим достоинством.

Но это интеграция смерти, как внешнего, в себя, как своего внутреннего центра, как своего Я, которое, конечно же, здесь сопряжено с физическим концом, но именно его интеграция создает перспективу обетования на воскрешение, воскрешение тебя в том же теле.

…Через веру вы можете избавиться от страха будущего наказания, но от страха перед Богом вы не можете избавиться никогда.

…«Жажда гармонии» – это точно жажда не Единобожия.

…Если вы видите, что нечто делается ради Бога, то это ислам. Если вы видите то же самое, похожее, но делается это для каких-то конкретных практических задач, пусть и отвлеченных от эгоистического интереса, но не для