себе, которая на самом деле фундаментально отрицательна в своей сущности. То, что мы называем Бытием, отрицательно в своей сущности. Оно отрицательно в своей тайной сущности, потому что, будучи самим с собою через все остальное, оно не может быть ничем иным, как косой, которая ничтожит все остальное.

Бытие, конечно же, есть некая аберрация нашего подхода к тому, что является перманентным, но не может быть отрицательным. Поэтому если это отрицательное, тогда понятно, что и абсолютное утверждение по поводу Брахмана или по поводу Абсолюта не может быть самодостаточно, ведь «отрицательность» не самодостаточна. Получается, что если мы называем нечто «бесконечным», но при этом существуем в этой бесконечности, то мы называем нечто бесконечное негативным, поскольку оно существует как бесконечное не в себе, как не выпускающее из себя никаких других феноменов, а только ничтожа.

Бесконечность может быть бесконечной, только уничтожая альтернативу себе. В этом смысле Бытие и абстрактная умопостигаемая бесконечность совпадают, но они совпадают в страшном, негативном вызове человеку не в той прекрасной системе выигрышей на кону колоссальной онтологической игры, когда человек выходит на уровень соприкосновения с подлинным неотменяемым Бытием, – как ему казалось бы. Нет. Правда заключается в том, что последний виток игры на первой и второй площадках приводит его к негативу, из которого не было бы выхода, если бы не тайна другого в центре его самого, которая его пугает и которая уничтожает, но которая есть что-то, что не сливается ни с этим остатком в виде Бытия или имманентного это, ни с этой абсолютной негативной бесконечностью.

Мы думаем об абсолютной бесконечности и можем ее представить себе. Мы можем «интуировать» остаток, который существует во всех становящихся и исчезающих вещах только потому, что внутри нас есть эта пустота, этот другой, эта «Чёрная дыра», которая не относится к ним обоим, которая не участвует в этой игре, которая есть кто-то другой, которая не тождественна. Это принципиальная нетождественность, которая находится только внутри нас, больше нигде.

Точка, которая не совпадает ни с бесконечностью, ни с Бытием, ни со становлением, ни с исчезновением. Это точка абсолютной и принципиальной независимости. Эта точка никому не известна, кроме как в момент испуга, и она не опознается как таковая, и никто не может нам объяснить, что это такое, как не могут объяснить пэтэушнику без помощи Золя педагоги, что он испытывает в качестве эмоции. Если бы не авраамические пророки, не цепь пророков, идущих от Адама, – эта уникальная эксклюзивная цепь, которая является красной нитью, протянутой через глиняную ночь всего человечества.

Все человечество из глиняной куклы, – оно костенеет в своей «ночи объектности» и обладает определенной психикой, определенными тонкими субстанциями, определенной способностью реверберировать с какими-то зонами, звуками и так далее. Люди есть не более чем глина вне этой точки, которая в них открывается только в соприкосновении с зовом, исходящим из этой цепи пророков. Каждый из пророков говорит об одном и том же.

Есть страшная ночь бесконечного, которая поглощает все и делает бессмысленным все, но есть нечто, что эту ночь ограничивает, потому что эта ночь не самодостаточна, потому что она абсолютно негативна. Есть нечто, что ограничивает эту ночь, и факт этого ограничения есть факт вашего присутствия и слушания меня в данный момент.

Почему пророки находят последователей, когда они выступают с призывом перед довольно циничными и довольно конкретно мыслящими людьми? Почему-то кто-то слушал Моисея, почему-то кто-то слушал Мухаммеда, мир над ними всеми, почему кто-то прислушивался к Аврааму? Потому что им удалось заставить этих конкретных, циничных людей пережить в непосредственном ощущении, что устами этого человека, который такой же, как они, – не чудотворец, не спустившийся на землю Аполлон, а обычный человек, – устами этого обычного человека с ними говорит тот, другой внутри него, который его напугал, допустим, предыдущей ночью, когда он вошел к себе в глинобитную. Он оглянулся, но никого нет. И только через некоторое время он сумел умерить сердцебиение, успокоиться, прийти в себя и постараться забыть об этом.

И вот перед ними выступает некто, кто является устами этого вчерашнего другого, испугавшего его. Они видит, что – да, этот другой, который был я, во мне, и он сейчас говорит через уста этого. Это настолько очевидно, что не может быть даже отброшено, отринуто. Это непосредственный опыт.

Этот непосредственный опыт связан с тем, что в каждом из нас есть виртуальная точка, связывающая нас с нашим праотцом Адамом, который был глиняной куклой, но в которого Всевышний вложил искру собственного Духа, а искра Духа Всевышнего есть чистая точка отсутствия – «Чёрная дыра» несовпадения ни с чем.

Внутри каждого из нас есть эта точка, но мы не можем о ней знать, поскольку все, что мы знаем, – это соприкосновение с плотными или тонкими веществами. Зеркало знает только свет, но оно не знает о Чёрной амальгаме сзади себя, оно не подозревает о том, что, если бы не Чёрная амальгама «за ее спиной», зеркало бы просто пропускало этот свет, как обычное окно, и не отражало бы его. Зеркало ничего не может нам рассказать о своем «заднике» и вообще о технологии оптики и оптических эффектах. Для этого нам нужен некто, кто находится с этой точкой в особой связи.

И таков Пророк, который представляет собой непосредственно вновь и вновь производящуюся парадигму Адама среди стада обычного глиняного человечества, которое годится только на то, чтобы услышать, что он говорит, и пойти за ним. Или превратиться в его врагов и всячески ему мешать и создавать «культурные проекты» и «цивилизации», у которых будет главная задача: замолчать и заболтать то, о чем говорят Адам и произошедшие от него пророки. Это вся человеческая история.

Таким образом, схематически говоря, вот все, что я говорил, исходя из первых тезисов: ислам есть ответ на проблему. Проблема обозначена в наличии двух площадок, застающих человека при рождении: площадки перцептивного опыта и площадки мыслей, и он проиграет на обеих, если не поймет, что есть встроенные в него перманентный ограничитель власти и перманентный ограничитель правил игры на том и другом поле. И только встреча со встроенным в него ограничителем может вывести его в победители в игре на обеих этих площадках. Эта проблема представлена мною крайне схематично – это понятно. Но за недостатком времени я не имел возможности говорить более пространно и глубоко.

Из ответов на вопросы

…Если исходить из того, что человек – это существо родовое, определенное тем, чему его научили в школе, а до этого в детском саду