— Верьте в это. Верьте, что, что бы ни случилось, вы будете спасены. Есть место, куда уходят мёртвые антиниумы, где у нас не будет приказов, где мы будем в безопасности и не будем чувствовать ни боли, ни голода.

Он раскинул руки, умоляя. Умоляя их понять.

— Но поверьте: вы не можете убить себя ради Рая. Мы должны построить его, в наших сердцах и здесь тоже. Если все антиниумы погибнут, кто будет верить за нас? Мы должны верить за тех, кто пал. Верить за себя. И жить. Мы должны жить.

Он сложил руки вместе. Все четыре руки сцепились, и Паун заговорил. Он вложил все свои надежды, желания, страхи и сожаления в следующие слова:

— Живите. Пожалуйста, живите.

Он чувствовал, как разрывалось его сердце. Солдаты лежали на земле. Мёртвые. Умирающие. По его вине. Но он молился.

— Пожалуйста. Не умирайте. Живите и помогите мне. Помогите Улью. Помогите друг другу.

Был ли шёпот? Нет. Чувство? Нет. Был только Паун, одинокий, надеющийся и боящийся. Но, когда Солдаты прекратили сражаться, в комнату ворвались Рабочие с бинтами и средствами для свёртывания крови; Паун увидел, что его молитвы были услышаны.

— Положите мёртвых туда! Я хочу, чтобы здесь было как можно больше мешков! Разбудите всех Рабочих в соседних секциях! Шевелитесь! Быстро!

Клбкч выкрикивал приказы, а Солдаты ложились или садились, позволяя Рабочим ухаживать за собой. Паун стоял на коленях на полу и смотрел на каждого Солдата, пока они колебались, борясь за жизнь, а не за смерть. Он не мог закрыть глаза, и это было хорошо. Паун наблюдал за каждым Солдатом не отворачиваясь, и видел, как они отступали от края.

— Кажется, я говорил тебе не молиться.

— Говорил.

Паун уставился на Солдата, чей живот был разорван. Зеленая кровь стекала вокруг Рабочего, который пытался нанести прозрачный гель, чтобы остановить кровоток и удержать органы. Как бы Рабочий ни старался, он не мог закрыть рану. Но Паун молился. Он надеялся и желал, и постепенно гель начал прилипать.

— Некоторые умирают несмотря на то, что ты молишься.

— Да.

Клбкч посмотрел на Пауна. Паун пялился на умирающего Солдата, наблюдая, как он испустил последний вздох, а затем переключил своё внимание на следующего. И на следующего.

— Что такое молитва?

— Я не знаю. Но я надеюсь. Я надеюсь, что они будут жить, даже если умрут. Я буду продолжать надеяться и верить, что следующий Солдат будет жить.

— Независимо от реальности?

— Нет. Я буду верить, зная реальность. Потому что это и есть молитва. Надежда на лучшую реальность.

— Кому ты будешь молиться, если не Богу?

— Я буду молиться себе. Я буду молиться мёртвым. Я буду молиться Раю и верить, что он существует.

— Достаточно ли этого?

— Я не знаю. Но если Бог есть, я буду молиться ему, или ей, или им, если понадобится. Я буду молиться чему угодно или кому угодно.

Солдат, лежащий на земле, почти разрубленный надвое клинком Клбкча, зашевелился. Рабочий перестал тащить его к куче мёртвых и тут же начал тянуть его к живым. Паун позволил Клбкчу сесть рядом с собой. Ему было всё равно, будет ли он говорить или молчать. Ему было всё равно, что один из мечей Клбкча упёрся ему в бок.

Всё его существо было с Солдатами, которых он пытался оттянуть назад своими руками. Именно поэтому, когда Рабочим понадобилась помощь, чтобы перевернуть Солдата, Паун подбежал к ним. Он молился, держа в руках внутренности Солдата, и капля за каплей подавал воду тому, у кого не было желудка.

Когда последнего Солдата унесли лечиться в другое место, Паун встал в центре зала и уставился на мёртвых. Он чувствовал, как каждый из них тянулся к его сердцу, запечатлевая его душу. Их было так много. Погибло больше сотни, возможно, больше двухсот. Все по его вине.

Но некоторые остались живы, и Паун цеплялся за это. Он не поднял взгляда, когда к нему подошел Клбкч. Он просто склонил голову.

— Если ты убьёшь меня, пощадишь ли ты оставшихся Солдат? Они слушали только меня.

— Убью тебя?

Клбкч остановился рядом с Пауном. Ревелантор с любопытством уставился на Рабочего.

— Зачем мне тебя убивать? С какой целью?

— Я ослушался твоего приказа. И по моей вине погибло бесчисленное множество Солдат.

— И без тебя остальные бы тоже погибли. Если я убью тебя сейчас, они покончат с собой или станут Аберрациями.

Это была правда. Паун кивнул.

— Тогда что?

— У тебя есть класс. [Аколит], я полагаю. Возможно, сегодня ты повысишь уровень. На самом деле, я в этом уверен.

Паун в удивлении поднял взгляд. Клбкч кивнул ему.

— Держи меня в курсе.

И это всё? Паун посмотрел на Клбкча, будучи сбитым с толку.

— Но что насчёт Богов? Разве они не представляют угрозу?

— Представляют. Но ты же не молишься Богу, не так ли? И Рай… я не вижу в этом угрозы.

— Тогда…

— Раненые солдаты — твои. Заботься о них, молись за них, если это поможет им выжить. А потом испытай их. Я думаю, они могут стать Личностями.

Паун уставился на Клбкча. Ревелантор посмотрел на него.

— Если это сделает Улей сильнее, я позволю тебе молиться.

— Понятно.

— Спи, но только доложи мне, если повысишь уровень. На этом всё.

Клбкч кивнул Пауну и начал уходить. Антиниум колебался, а потом повернулся и окликнул его:

— Клбкчхецайм? Ревелантор Клбкч?

— Да?

Паун колебался. Но страх, зародившийся в его груди, был уже ничтожным. Слишком маленьким после всего, что произошло, чтобы его удержать.

— Кем были антиниумы? Раньше, я имею в виду. Почему ты боишься Богов?

Клбкч остановился на месте. Он медленно повернул голову и посмотрел на Пауна.

— То, что ты хочешь знать, является секретной информацией.

— Я знаю. Но разве это нанесёт вред, если мне её рассказать,

— Это возможно.

— Тогда не надо. Но я хочу знать. Кем мы были? Кто мы?

Паун ждал, что Клбкч отвернётся и пойдет дальше. Но Клбкч не отвернулся. Он изучал Пауна взглядом, а затем заговорил:

— Галук. Его звали Галук.

— Что?

Клбкч сделал паузу. Он посмотрел на Пауна, а затем посмотрел сквозь него. Он смотрел на что-то, чего Паун не мог видеть.

— Он был одним из Сентениумов, и вы все носите его