Если я буду стараться.

На мой невинный вопрос, как именно я должна в свою очередь стараться, мне тут же показали.

А потом еще несколько раз закрепили материал.

Бешеные праздники, что и говорить…

Иногда, когда мне удавалось побыть одной (мало, очень мало времени), я пыталась найти в себе что-то… Протест какой-то, например. Потому что, если рассуждать логически и с точки зрения морали, то, что мы делали втроем было более чем аморально. Неправильно.

Извращенски, чего уж там.

И мне по этому поводу, как правильно и в строгости воспитанной девушке, надо бы переживать…

Но не переживалось.

Никак.

Каждый раз, когда я пыталась пробудить в себе это чувство, мозг услужливо подкидывал сцены нашей близости, и все переживания мгновенно испарялись.

Потому что я, конечно, извращенка, но не дурочка, чтоб о таком жалеть.

Да и парни, словно понимая, что меня нельзя надолго одну оставлять, потому что могут появиться мысли, и я начну их думать, приходили и мгновенно забивали весь эфир собой.

А они это умели делать виртуозно.

Я так и не смогла придумать, что делать дальше во всей этой ситуации, какого ждать развития.

Ведь понятно же, что ничего не будет хорошо. Что мы не сможем скрываться вечно. Да и Камень с Лисом — не барашки, чтоб вечно идти у меня на поводу…

Им, конечно же, очень нравилось то, что мы делали, но этот кайф на троих не отменял их очень собственнического отношения ко мне.

Они, даже в кровати, меня бесконечно делили, перетаскивали из рук в руки, ревниво отслеживали, чтоб каждому доставалось чуть больше, чем его сопернику. Больше ласк, больше, поцелуев, больше… меня.

Клянусь, мне иногда казалось, что они меня на части разорвут.

И, самое главное, я не могла понять ни тогда, ни теперь, что это такое, и как скоро это завершится.

И чувствовала не головой, нет, сердцем, что, когда это случится, я… Я не знаю, что со мной будет.

Этот отголосок грядущей боли тоже висел надо мной, не отравляя настоящее, а приправляя его острой нотой пряности. Той, что на языке горчит.

Удивительно, что парни вообще о будущем не задумывались. Верней, не задумывались в той плоскости, в которой об этом думала я.

Они разговаривали про деньги, про дела, про то, что надо выходить из-под влияния Бешеного Лиса, который сдержал обещание и тупо заблокировал сыну все, что мог.

И даже счет, с которого шла оплата за универ, тоже.

Так что вопрос денег был самым насущным, и парни, в перерывах между нашим общим кайфом, на эту тему постоянно говорили.

И качественно затыкали меня, когда пыталась влезть и прояснить про нас, про наши отношения.

Словно тут, в этой сфере, их мало что парило и все устраивало!

Тоже, наверно, до поры…

Сбегаю вниз по лестнице, отмахиваясь от вопросов девчонок.

Не до них сейчас!

Во-первых, я соскучилась за ночь! И холодно мне было, и одиноко. Удивительно, как быстро человек привыкает к тому, от чего тащит! Я привыкла к теплу их, согревающих меня с двух сторон, обнимающих меня, тискающих.

И страшно расстраивалась, что они согласились на мою настойчивую просьбу и оставили меня сегодня ночью в общаге.

Ну и что, что я сама хотела, переживая, что не высплюсь перед началом нового семестра, что у меня чистых вещей не осталось, и тетрадок с лекциями нет.

Могли бы… Настоять!

И, во-вторых, мне очень сильно нужно было пообщаться по поводу нового бизнеса, который они решили замутить. Мне ничего не сказав! Как это так?

Все эти мысли сумбурно скачут у меня в голове, но ровно до тех пор, пока не вылетаю на крыльцо и не вижу Камня, ждущего у машины.

Он, до этого задумчиво изучающий что-то на капоте, резко вскидывает голову, а затем делает шаг ко мне, не отрывая черного горячего взгляда. Настолько горячего, голодного и жгучего, словно мы не занимались сексом на протяжении целых полутора недель после Нового года.

Я не могу удержаться, взвизгиваю счастливо и бегу к нему, повисаю на шее, а в следующее мгновение, с чуть испуганным всписком взлетаю вверх!

Камень устраивает меня у себя на талии и жадно припадает к губам, целуя сразу глубоко и грубовато! Показывая, как сильно тоже скучал, как рад мне!

Ох…

Голова кружится, сердце стучит дико и счастливо!

Плевать, что смотрят!

Плевать, что думают!

Я счастлива!

— Пошли скорее в машину, — хрипит Камень, отрываясь от моих губ и жадно вдыхая запах волос, — а то Лисяра там с ума сходит, наверно…

Ох, Лис… Точно, значит, я его угадала на заднем сиденье.

Камень опускает меня, сажает в машину, захлопывает дверь, отрезая от всего мира полумраком салона.

А в следующее мгновение ко мне с заднего сиденья наклоняется Лис, обхватывает прямо вместе со спинкой, грубо и ревниво целует в шею:

— Малыш… Блять, как я этому уроду завидую! Иди ко мне…

— Лис… Ой-й-й…

Я больше не успеваю ничего сказать, он привстает и тянет меня за плечи к себе, на заднее.

Да так ловко это делает, так шустро, что только ногами взбрыкнуть успеваю!

Потрясенно выдыхаю уже лежа на спине на заднем сиденье, глядя в темные в полумраке машины глаза напряженного Лиса, нависшего надо мной.

— Скучал так, малыш… — шепчет он, наклоняясь и обдавая теплым дыханием мои губы, — хочу тебя…

— Да что за бля! — прыгает на водительское Камень, оборачивается назад, видит нас с Лисом и ругается долго, от души, рассказывая “обнаглевшему в край” Лису, что он неправильно поступает, и вообще “сучара сивый”.

— Не тормози, — рычит на него Лис, не отрывая взгляда от моего лица, — погнали, бля! До пар еще полчаса.

— Нихуя не успеем! — Камень с психом выруливает со стоянки у общаги.

— Ну, ты, может, и нет, а вот мы… — шепчет Лис и приникает ко мне в сладком поцелуе, от которого отключаются все ненужные сейчас мысли.

Мы — точно успеем, да-а-а…

72

— Малыш, вообще не думай про это, — Лис лениво и сыто целует меня, урчит в ухо на мягких оборотах, с сексуальным похрипыванием, — это наши проблемы.

— Ну как это? — удивляюсь я, не желая очаровываться и успокаиваться, смотрю на Камня, медленными задумчивыми движениями наглаживающего мои ступни, — это же… и из-за меня в том числе!

Мы прогуливаем первую пару, если что.

Верней, я прогуливаю, а парни, оказывается, изначально не планировали на нее идти.

Почаса никому ни на что не