– Почему? – спросил Словен.

– Да потому, что Болгар обязательно заметит, что мы снимаем войска, и тут же ударит по нам, – сказал Грозыня.

– А если тайно, ночью, снять войска? – спросил Рус.

– А если Сыроядец объединится с ахейцами и ассирийцами? – сказал Грозыня. – Пойдет обязательно, не зря ахейцы и ассирийцы пришли в наши земли.

– Похоже, Болгар восстановил против нас весь мир, – проговорил Словен и задумался.

Остальные смотрели на него с ожиданием.

Наконец Словен проронил:

– Чтобы спасти наше племя, остается одно… вызвать Болгара на поединок по старинному обычаю. Пусть боги и удача рассудят нас. Если он победит, то наше племя признает себя побежденным. Если я – то… У кого меч острее, тот и победитель!

– Все верно! – сказал Грозыня. – Только Болгар не выйдет на поединок с тобой. Ради старых обычаев он не станет рисковать своей жизнью.

– Тогда надо будет предложить поединок богатырей, – предложил Рус. – На это-то Болгар согласится? Риска для его жизни в таком случае не будет.

– Можно попробовать, – сказала Грозыня.

– Болгар подберет для поединка самого сильного воина. Но наш поединщик обязательно должен победить, потому что от этого зависит судьба нашего племени, – сказал Словен. – Грозыня, подбери из дружинников самого сильного воина.

Данав сделал шаг вперед и с волнением проговорил:

– Князь, позволь просить тебя о милости?

Словен бросил на него удивленный взгляд, затем догадался.

– Ах, да! Ты просишь награды за свое старание.

Он снял с пальца дорогой перстень и подал Данаву.

– Вот тебе, пастух, награда, хотя твое сообщение и неприятное, но ты не виноват за дурную весть, ты честно заслужил награду.

Данав поклонился.

– Спасибо за перстень, князь, но не эту награду я просил…

– Что же тебе надо? – недовольно нахмурил брови Словен.

– А награду я прошу простую – позволь мне постоять в единоборстве за племя родное! – сказал смело Данав.

– Ты – поединщиком? – Словен окинул его удивленным взглядом. Однако оценил по достоинству. – А что – здоров, силен. Достойный поединщик.

– Он не может быть поединщиком от нас, – вмешался Грозыня.

– Это почему? – спросил Словен.

– Участие в поединке – большая честь. Поединщик представляет все войско. Поэтому нельзя кому попало доверять честь представлять войско, и поединищиком выбирают самого лучшего, самого достойного, – сказал Грозыня.

– Данав самый сильный в войске, – сказал Словен.

– В поединке могут участвовать только равные, а Данав не дружинник, поэтому его нельзя выставлять на поединок. Да и дружинники обидятся, если честь выйти на поединок будет оказана чужому, – проговорил Грозыня и обратился к Данаву: – Видишь, пастух, чтобы выйти на поединок, надо быть дружинником.

– Значит, Данава нельзя посылать на поединок? – переспросил Словен.

– Нельзя, – подтвердил Грозыня.

– Неправильно говоришь, – несколько раздраженно проговорил Словен.

– Чужой не может представлять дружину, – сказал Грозыня.

– Неправильно, я говорю, потому что ты, воевода, не понимаешь происходящего. В этом поединке сражение будет не между дружинами, а между племенами. Решаться будет судьба не моя, или твоя, или любого из дружинников, решаться будет судьба всего нашего народа. А народу Данав не чужой – он его плоть, он от самого корня нашего племени. Поэтому он имеет право представлять свой народ, – сказал Словен.

– Ты мудр, князь, – Грозыня склонил голову, – но поймет ли тебя Болгар? Не воспримет ли он назначение в поединщики простого человека как оскорбление? Ведь он обязательно выставит на поединок самого известного и сильного своего дружинника Бурю.

Словен вынужден был согласиться:

– Скорее всего, так оно и случится. Ты прав, воевода! Я хочу выставить Данава на поединок, чтобы он представил наш народ, но, как вижу, придется назначать другого.

– Это дело исправимо! – вмешался в разговор Данав, понявший, что его затея вот-вот рухнет.

Словен и Грозыня обратили к нему недоумевающие взгляды.

Данав вздохнул:

– Ну, если так дело оборачивается, то… Князь, ты предлагал мне стать твоим дружинником. Я тогда отказался. Теперь я тебя прошу сам – прими меня в свои дружинники.

Улыбнувшись, Словен взглянул на Грозыню.

– Воевода, подойдет ли он в дружинники?

– Что ж – это выход, – сказал Грозыня и многозначительно проговорил: – Но из дружины ему выхода не будет, а он пастухом хочет быть…

Данав гулко ударил себя в грудь.

– Я пастух, но если моему народу требуется, чтобы я стал воином, то я стану. И так поступит каждый мужчина нашего народа.

– Речь, достойная воина! – похвалил Грозыня.

– А ты иди в мою дружину, – предложил Рус Данаву.

Данав поклонился.

– Спасибо, князь Рус, но князь Словен уже согласился меня принять в свою дружину. Негоже теперь менять решения. Но, если я не оправдаю его доверие…

– Не думай об этом, сейчас твоя забота победить в завтрашнем поединке, – сказал Словен. – А потом дело тебе найдем… по твоему умению.

Он обратился к Грозыне:

– Грозыня, у него нет ни оружия, ни доспехов, достойных моего дружинника. Дай ему самое лучшее оружие и доспехи.

– Найдем, – проговорил Грозыня и хлопнул Данава по плечу. – Пошли, богатырь.

Они ушли, а Рус обратился к Словену:

– Ты думаешь, он завтра победит? Данав неопытный воин. Может, зря мы его выставляем поединщиком?

– Он победит. Но победит ли он или нет, не имеет никакого значения, – сказал Словен.

Рус изумился:

– Как – не имеет значения? Если наш богатырь победит, то Болгар должен будет признать твое верховенство. Неужели ты думаешь, что он решится на бесчестный поступок?

– Он уже решился на бесчестный поступок – восстал против своего родственника и позвав себе на помощь врагов нашего народа, – сказал Словен.

– Но какой же тогда смысл в этом поединке? – спросил Рус.

– Смысл один – надо вынудить Болгара, чтобы он дал нашему племени мирно уйти с этой земли.

Этими словами Рус был ошеломлен.

– Как – уйти с земли наших предков?! Брат, ты понимаешь, что ты говоришь? Как можно бросить свою землю и уйти неизвестно куда? Да кто же на это согласится?

– Народ! – коротко проговорил Словен.

– Люди никогда не согласятся! – сказал Рус.

– Придется мне их убедить, – сказал Словен.

– Как ты их убедишь? Чем? – изумился Рус. – Для этого необходимы… Я даже не знаю, какие доводы!

– Я знаю, – сказал Словен, – но когда встает выбор между смертью и изгнанием, то убеждать не приходится, жизнь всегда дороже.

– Но разве перед нашим племенем стоит такой выбор? – спросил Рус.

– Теперь – стоит, – сказал Словен. – По вине Болгара сегодня против нас восстал весь мир. Мы не можем воевать со всем миром.

– Но мы полторы тысячи лет правили этим миром, – растерянно проговорил Рус.

– Правили… теперь наше господство над миром рухнуло. Наши враги объединились, – сказал Словен.

– Они скоро передерутся между собой, – сказал