Впервые в жизни я не могу ничего исправить. Такого со мной еще не случалось. Ничто из того, что я делаю, не может стереть того, что этот ублюдок сделал с ней. Этого не исправить. Я подвел свою жену. Человека, который значит для меня весь мир. Я, блять, подвел ее…

Я наполняю свой стакан и пью янтарную жидкость. Хочу почувствовать жжение, но ничего не чувствую.

Элли шевелится, что-то бормочет во сне, но потом успокаивается. Я совершил огромную ошибку, думая, что она в безопасности. Больше никогда не повторю ее. Я сделаю все возможное, чтобы никто не смог добраться до нее.

Ее использовали, чтобы причинить мне боль. И это, блять, сработало. Такой боли я никогда раньше не испытывал. Боль, которую я не могу вынести, вот почему я пытаюсь заглушить ее бутылкой виски.

— Нет!

Стакан падает на пол, когда я вскакиваю со стула, а крик Элли эхом разносится по комнате. Я поднимаю ее на руки. Знаю, что нельзя будить людей от кошмаров, но и оставлять ее в ловушке тоже не собираюсь.

— Элли, проснись. — Я прижимаю ее к своей груди и глажу по спине. Ее тело извивается, когда она продолжает кричать. — Элли, пожалуйста, проснись. Я держу тебя, — говорю я ей.

Дверь спальни распахивается, и вбегает Санто, за которым следует Марсель; оба направляют на меня пистолеты.

— Ей снится кошмар, — объясняю я, когда их взгляды перебегают с моей жены на меня.

Они опускают оружие и оглядывают комнату.

— Что мы можем сделать? — Спрашивает Марсель.

— Не знаю, — признаюсь я. — Я, блять, не знаю, что делать. — Я крепче прижимаю тело Элли к своей груди. Чувствую, как она затихает, и крики прекращаются. Ее руки сжимают мои.

— Джио… Я… мне жаль, — шепчет она.

— Я держу тебя. Все хорошо. Ты в порядке, — повторяю я эти слова снова и снова. Снова посмотрев на лица братьев, я вижу их страдание. Они в такой же растерянности, как и я.

— К черту это. Я ухожу, — рычит Санто и вылетает из комнаты.

— Я пойду с ним. — Кивает Марсель и следует за Санто.

Я перекладываю Элли в более удобное положение на кровати, не отпуская ее.

— От тебя пахнет как от винокурни, — говорит она.

— Я же владелец винокурни.

— Да, но от тебя пахнет так, словно ты опустошил одну. — Она садится прямо и отталкивается от моей груди, повернув голову к окнам в стене. — Они заперты?

— Все окна в этом доме заперты.

— Это из-за меня, не так ли?

— Что окна заперты? Нет, мы всегда держали их закрытыми.

— Нет, причина, по которой ты так много пьешь. Это моя вина.

— Ни хрена подобного. Ты ни в чем не виновата. Это моя вина, Элли. Если хочешь кого-то обвинить, обвиняй меня. Но не смей, блять, винить себя в этом.

Она качает головой.

— Я не позволю ему победить. Не позволю этому сломить нас. Я в порядке. В порядке. Мы не сломлены, — говорит она.

— Никто никогда не сможет нас сломить. Связь, которая у нас есть, нерушима, — говорю я ей.

— Со мной все будет в порядке, Джио. Думаю… это может занять некоторое время, но я буду в порядке. Обещаю.

— С тобой все в порядке, Элли. Что бы тебе ни понадобилось… сколько бы времени тебе ни потребовалось, чтобы справиться с этим… ты просто должна сказать мне, и я поддержу тебя… сделаю это для тебя… сделаю все, что тебе от меня нужно.

— Мне просто нужен ты, — говорит она. — Мне нужно, чтобы ты остался со мной. Не бросай меня. — Она снова кладет голову мне на грудь.

Я не знаю, что ей ответить. Не могу давать ей пустые обещания, говорить, что не уйду. Как бы мне этого ни хотелось, я знаю, что не могу.

Элли снова поднимает голову и смотрит на меня. Спустя, кажется, целую вечность, она закрывает глаза и кивает.

— Ты не можешь остаться, — говорит она.

— Я хочу, — говорю я ей.

— Знаю. Но ты не можешь. Тебе нужно пойти и найти его, Джио. Мне нужно, чтобы ты нашел его, чтобы ты мог вернуться домой и остаться со мной.

— Я не хочу оставлять тебя, — повторяю я.

— Знаю. Но разве у нас есть другой выбор? Ты должен сделать это. С моей стороны было эгоистично просить тебя не делать этого.

— Я вроде как принадлежу тебе, Элли. Ты имеешь право быть эгоистичной.

— Я просто… Не хочу, чтобы это поглотило тебя. То, что случилось со мной, это… это тяжело, но это не твоя вина. Ты этого не делал. Я… — Она вздыхает. — Я скажу тебе, кто это был. Чтобы ты мог найти его.

— Я знаю, кто это был, — говорю я.

— Как?

— Я столкнулся с Китом, узнал имя клиента, который встречался с тобой в доме.

— Значит, ты можешь пойти и найти его. — В ее голосе звучит почти надежда, и это разбивает мне сердце.

— Аллены были семьей уличных преступников очень низкого уровня, — говорю я ей.

— Были? — спрашивает она.

— Вчера я узнал, что мой отец оставил им в завещании три миллиона долларов.

— Зачем ему это делать? — Ее брови в замешательстве сходятся на переносице.

— В качестве оплаты. Он заплатил им, чтобы они напали на нас в случае его смерти.

— Твой отец заплатил кому-то, чтобы тот напал на вас? Это… не знаю, что и сказать… — говорит она мне.

— Они сделали это из-за меня, Элли. Они использовали тебя, чтобы причинить мне боль, и это, блять, сработало.

— Нет, — твердо говорит она. — Мы сильнее этого. Мы не позволим им победить, Джио.

— Нет, не позволим, но это не помешает им причинять боль. Тебе могут причинить боль, Элли.

— Джио, иди и найди эту семью и