Ее изумление постепенно улеглось. Мысль о том, как Демарко метался с вечеринки на вечеринку, танцуя с многочисленными гостями, была забавной.

– Вот видите? Танцы могут быть полезны. Но вы скрывали от меня свои умения.

– Не притворяйтесь, что не попытались бы использовать это проти меня. К тому же я видел, как вы танцуете одна. Вы… – Он умолк, задумавшись, но потом резко откашлялся. – Вам не нужен партнер.

– Но все же приятно, когда он есть, – призналась она, все еще наслаждаясь сюрпризом. Демарко определенно не был блестящим танцором – в его движениях чувствовалась легкая неловкость, будто он надел давно не ношенный сюртук, – но они постепенно подстроились друг под друга, и он начал вести. С уверенностью, которая застала ее врасплох.

Поэтому Каллия просто следовала за ним.

Она впервые танцевала вот так не с Джеком. Иногда ей нравилось выбирать кого-то из гостей Дома Адского Пламени и выводить на сцену, но все это было частью шоу, и Каллия чувствовала себя в безопасности. Маски, расстояние и опьянение гостей давали понять, что все это не по-настоящему.

Теперь она чувствовала разницу кончиками пальцев. Их движения замедлились, отделившись от музыки. Забыв о приличиях, они теснее прижались друг к другу, не оставляя и дюйма свободного пространства. Каллия положила голову ему на грудь, слушая стук сердца и неровное дыхание.

Где-то на краю поля зрения мелькнуло какое-то свечение.

Его ладонь, обхватившая ее руку, слегка мерцало:

Внезапно Демарко напрягся и попытался отстраниться.

– Не надо, – пробормотала Каллия, уткнувшись в его рубашку. – Пожалуйста.

Руки и ноги налились теплом, усталостью и тяжестью, стук сердца замедлился, а глаза начали закрываться. Чтобы не уснуть, ей нужно было, чтобы он держал ее, чтобы танец продолжался даже тогда, когда музыка стихла.

– Что это означает, – начала Каллия, глядя на него снизу вверх с сонной улыбкой, – если волшебник, который зарекся использовать свою магию, показывает ее кому-нибудь?

Его встревоженный взгляд устремился к их рукам.

– Не знаю, – сказал он, а потом наконец повернулся к ней. Все его черты смягчились. – Наверное, зависит от того, кому…

Внезапно сквозь стекло до них донесся звон, далекий, но отчетливый.

Свет между их ладоней погас. Тепло схлынуло, сменившись леденящим осознанием.

Колокола Аласторов ударили дважды, о чем-то предупреждая.

38

Призрачное эхо колокольного звона все еще разносилось по улицам, когда они приблизились к центру Глориана.

– А ну-ка, разойдись!

Дэрон попытался рассмотреть что-нибудь поверх голов, но ничего не увидел, лишь почувствовал холодок паники, разрезавший теплый ночной воздух, будто лезвие бритвы.

Каллия протиснулась сквозь толпу исключительно благодаря усилию воли, глядя прямо перед собой и держась за его руку. Наконец они увидели мэра Эйлина, стоявшего в центре всей шумихи на углу улицы. Его обступили несколько человек в форме, которые разгоняли зевак, расчищая себе путь.

– Проверьте особняк Аласторов! – рявкнул мэр, хотя колокола давно умолкли. – И унесите этих двоих.

Он подозвал двух санитаров, которые положили носилки рядом с двумя растянувшимися на земле фигурами, стонущими от боли. «Живы», – с облегчением подумал Дэрон. Один судья и один конкурсант. Судья Буке и Робер.

Дэрон крепко стиснул руку Каллии, но та молча уставилась на жуткое зрелище, застыв от ужаса. Потерявшись в нем.

– Их глаза, – тихо произнесла она. – Они…

По его телу пробежала дрожь. Урывками он разглядел тела, которые перекладывали на носилки. На месте глаз у обеих жертв лежали окровавленные повязки. У Дэрона внутри все перевернулось.

Ему на плечо легла чья-то рука. Внушительного вида человек в форме посмотрел поверх их голов на мэра, который стоял, окруженный конкурсантами и судьями, и жестом подзывал их к себе.

– Не сопротивляйтесь и следуйте за мной, – грубо произнес незнакомец. – И нам не придется применять к вас силу.

Каллия и Дэрон обменялись взглядами, когда человек в форме вытолкал их из толпы. Головы начали поворачиваться в их сторону, и Дэрон почувствовал, как все его тело покрывается испариной.

– Это больше не может продолжаться, – прошипел мэр Эйлин, когда они подошли к нему. Он навис над Каллией, чтобы остальные горожане не услышали их разговор. – Пора положить конец вашей мерзкой игре.

Та с раздражением уставилась на мэра.

– Но это не я. Мне вообще неизвестно, что произошло.

– Ох, как удобно. Какое удачное совпадение, что этих двух волшебников обнаружили без глаз, а вы только сейчас являетесь посмотреть на последствия.

Каллия оцепенела, будто изо всех сил сдерживалась.

– Мы пришли, потому что начали звонить колокола.

– И почему же они, интересно, начали звонить, – процедил мэр, переводя взгляд на Дэрона. – Я не позволю, чтобы это продолжалось. Боюсь, в целях безопасности мне придется урезать шоу. Я не стану молча смотреть, как мой город и мои волшебники рискуют стать жертвами несчастного случая.

Лед, сковавший Дэрона, треснул.

– Вы забываете, что она тоже входит в число ваших волшебников.

– От нее одни несчастья, вот что я вам скажу. Я это понял, как только ее увидел.

Прежде чем Дэрон успел замахнуться на него кулаком, Каллия шагнула вперед.

– Я не согласна играть роль виноватой просто потому, что вам нужно кого-нибудь обвинить. Вы глава этого города. Так возьмите на себя ответственность хоть раз в жизни.

От злости щеки мэра пошли красными пятнами, особенно когда он наконец заметил кучку задержавшихся зевак, которые наблюдали за разговором. Остальные участники шоу и судьи тоже оставались здесь, и впервые на их лицах не было презрительных усмешек. Только страх. Страх перед неведомым врагом, открывшим на них охоту, ведь неизвестно, за кем он придет в следующий раз.

Напряженно вздохнув, мэр объявил:

– Я глава этого города и все делаю ради его блага. Каллия, вы исключены из шоу.

Со стороны она выглядела спокойной, но броня уже пошла трещинами. Ее выдала дернувшаяся бровь и дрогнувшие губы.

– Выгнав меня, вы ничего не исправите. Почему тогда не отменить все шоу?

– И, возможно, остаться запертыми в городе до конца своих дней?

Словно из ниоткуда рядом возникла Лотти с блокнотом в руках. Эразмус следовал за ней с одновременно встревоженным и зачарованным выражением лица, какое бывает у людей, увидевших труп животного на улице. Но если в его глазах еще читалась крупица сожаления, то Лотти была лишена и этого. Она держалась с уверенностью все- знайки.

– О чем вы говорите? – потребовал объяснений судья Армандос.

– У меня есть одна теория, – объявила Лотти. – Вы все не можете покинуть город из-за того, что согласились на участие в некой игре. И я сомневаюсь, что эта игра отпустит вас, если вы ее прервете.