Что ж, Лео, надеюсь, ты прав насчет этого.

— 34~

Было приятно расправить крылья.

Трансформируясь, я случайно опрокинул дерево. Я устал ломать всякое дерьмо.

Она ждала меня прямо за деревьями. Я вернулся, сжимая в задней лапе свою одежду. Я попыталась улыбнуться, хотя никогда не пытался этого сделать в своей драконьей форме.

Пожалуйста, пусть это сработает.

Она уставилась на меня.

— Доброе утро, принцесса. Прошло много времени. — Наконец-то я мог быть самим собой.

Она прищурилась. Она не была глупой.

Это был потерянный…

— И тебе доброе утро, солнышко, — саркастически сказала она.

Я усмехнулся, что в моем драконьем обличье прозвучало как кашель.

— Извини за полет. Это не займет много времени.

Она улыбнулась.

Лео был прав.

— Я слышал, ты немного прибавил в скорости. Поздравляю с тем, что ты стал самым быстрым.

— Как мило, — сказал я. — Не могла бы ты оказать мне услугу? Положи одежду Блейка в сумку. — Я говорил как Брайан.

Я выронил одежду из лапы, и она положила ее в сумку.

Какого хрена? Это сработало.

Она застегнула сумку, а я вцепился когтями в ручку и прижал ее, чтобы закрепить сумку.

Она следила за каждым моим движением.

Я подкрался к ней на трех лапах и поднял переднюю лапу в форме корзины перед ней.

— Прямо как в старые добрые времена.

— Ты снова меня бросишь?

— Нет, тяжелые времена прошли, это я обещаю.

— Хорошо, — сказала она и забралась ко мне на лапу.

Я осторожно закрыл ее, взмахнул крыльями и взмыл в небо.

В моем сознании промелькнули образы страха на лице Елены, когда я вышел из леса. Хотелось бы надеяться, что устройство САС поможет развеять эти опасения.

Было приятно думать, что у меня появилась хоть какая-то надежда. Даже если это было только в моем драконьем обличье. Ей не обязательно было знать, что человек был так же влюблен в нее.

Я часами летел над облаками. Мне хотелось, чтобы она могла увидеть этот вид, но ее сердце бешено колотилось. Солнце садилось, и я спустился, когда мы добрались до нашей следующей остановки.

Ей бы не понравилось, что нам пришлось разбивать лагерь, и я беспокоился, что, когда я вернусь в человеческий облик, это все испортит.

Я грациозно приземлился и разжал лапу. Она вылезла наружу и была такой маленькой. Кто бы мог подумать, что она заявит права на этого зверя?

— Сегодня вечером мы разбиваем лагерь. Надеюсь, ты не возражаешь.

Она вздохнула.

— Все в порядке.

Это было нехорошо. Ее поведение изменилось с дружелюбного на откровенно грубое, когда я принял свой человеческий облик.

Та первая ночь была провальной. Она ненавидела меня до глубины души, когда я был человеком. Ей пришлось примириться с одной из моих форм. Она действительно была мне нужна. Если это была моя драконья форма, значит, так тому и быть.

Я останусь драконом ради нее.

Она забралась в палатку, а я отправил эсэмэску Эмануэлю.

«Должен отдать должное пиявке, она умная, но она ненавидит ту часть, которую я хочу, чтобы она полюбила».

«Дай ей время, Блейк. Никто не может отказаться от этих павлинов».

Я рассмеялся.

«Не говори мне, что ты влюблен в меня, Эмануэль.»

«Ха-ха, иди спать.»

Мы перестали переписываться, и я уже засыпал, когда в моей голове всплыли образы того сна. Того, который я не мог изменить.

Я ворвался в ее палатку и разбудил ее, и она отшатнулась, увидев меня. Она разрыдалась. Я обнял ее, но она оттолкнула меня.

Я вздохнул.

— Могу я попросить тебя об одолжении? — спросила она.

Я прищурился, не зная, чего ожидать.

— Конечно.

— Ты можешь выпустить его?

Мое сердце подпрыгнуло. Сработало.

Мне нужно было протестовать.

— Елена, — вздохнул я.

— Блейк, я не могу делать это с тобой, пожалуйста. Просто вытащи его сюда.

— Он разрушит это место.

Она пожала плечами.

— Ладно, прекрасно. — Я переборщил с этим, когда выползал из ее палатки.

Потребовалось некоторое время, чтобы найти поляну, где я мог трансформироваться. Когда я это сделал, мне пришлось немедленно пригнуться, иначе сломалось бы еще больше деревьев.

Мне пришлось, как леопарду, выползать с поляны. Драконы по форме совсем не похожи на леопардов, так что я мог только представить, как я, должно быть, выглядел. Но в конце концов я подобрался поближе к огню.

— К вашим услугам, принцесса, — сказал я, счастливый быть здесь с ней.

— Прости, я просто не смогла справиться с Блейком.

— Не волнуйся, тебе повезло, что я в режиме ожидания.

Уголки ее губ приподнялись.

— Спасибо.

— Так к чему такая срочность?

— Полегче, я не чувствую себя в безопасности с Блейком. — Она подошла к ближайшему бревну и села перед ним на землю, используя его в качестве спинки.

Не то, что я хотел услышать.

— Прости, я знаю, это, вероятно, не то, что ты хочешь услышать, — сказала она, будто прочла мои мысли.

— Не извиняйся, принцесса. Я знаю, что временами он немного высокомерен и не всегда говорит то, что у него на сердце, но он покажет тебе своим собственным, запутанным способом, что ты ему действительно небезразлична. Так же, как и мне.

Она приподняла одну бровь. Она ни на что из этого не купилась.

— Ты можешь оказать мне услугу? — спросила она.

— Все, что угодно, — сказал я слишком быстро.

Она фыркнула.

— Не говори так, я не такая. Я не буду приказывать тебе и заставлять делать то, что я хочу, чтобы ты делал.

Она неправильно поняла, но это было так здорово слышать. Я был одним из счастливчиков-драконов.

— Тогда о чем ты хочешь попросить?

— Чтобы ты не называл меня принцессой.

Это меня расстроило. Она повторяла за Люцианом, но у него была другая причина. Это было не потому, что он не хотел быть принцем. Я высказал то, что чувствовал. Она была принцессой, и ей нужно было начать верить в это. Пейя нуждалась в ней так же сильно, как и я.

— Это то, кто ты есть. В тебе королевская кровь, и не просто какая-нибудь королевская. В твоих жилах течет кровь величайшего короля, который когда-либо жил. Твоя кровь волшебна. Ни у одного другого человека такой нет. Жаль, что ты не хочешь быть их дочерью.

— Это не то, что я сказала.

— Ну, тебе не нравится, когда тебя называют принцессой, но ты такая, какая есть. Ты моя принцесса и принцесса этого Солнечного Взрыва. — Я не мог называть его Эммануэлем, иначе она увидела бы меня насквозь.

— Ты говоришь об Эмануэле?

— Они все одинаковы для