— Просто скажи мне, что у тебя есть эта дурацкая штука, и мы можем уходить, — прохрипела она.

Она винила меня? Я предупреждал ее.

Я подошел к сумке и достал наши полотенца. Она что-то проворчала и сердито отказалась от полотенца, которое было у меня в руке, шлепнув меня по руке. Она выбежала из пещеры.

— Ты сердишься на меня? После того, как я тебя предупредил? — Я бросился за ней. Невероятно.

Она повернулась ко мне лицом.

— Ты хочешь знать, почему она это сделала? Из-за тебя. — Она сильно толкнула меня в грудь. — Ух. В ту минуту, когда началась эта миссия, я знала, что из-за тебя меня убьют.

— Я же говорил тебе, что могу вернуться. Я знаю, какая она, Елена. Она жаждет власти и не в себе. — Я прошествовал мимо нее. Гнев подпитывал меня. Она всегда так делала. С Гербертом она тоже так поступала. Я остановился и бросил на землю свою сумку. — Ты никогда не слушаешь.

— Я никогда не слушаю?

— Она чуть не убила тебя. Если бы я уже не был на обратном пути, ты бы сейчас была мертва.

Она закрыла глаза.

— С этого момента, если я скажу, что могу вернуться позже…

— Отлично. В следующий раз я буду знать, что где-то есть ревнивое существо, которое ты каким-то образом облапошил, и которое хочет убить меня, — сказала она и потопала обратно в том направлении, откуда мы пришли.

Я застонал. Мое прошлое возвращалось, чтобы укусить меня за зад. Но у меня никогда не было ничего общего с Ксалин. Как бы я вообще трахнул рыбу?

— К твоему сведению, я никогда с ней не спал. Я знаю ее отца. — Я прошел мимо нее с полотенцем на талии.

Близился закат, и мы нашли место для разбивки лагеря. Она больше не спорила и даже позволила мне поставить ее палатку. Я ненавидел молчаливое обращение.

В ее глазах стояли слезы. Ей нужно было выслушать меня. Я знал об этом мире больше, чем она.

— Ты хочешь чего-нибудь поесть?

— Я не голодна. — Она все еще была расстроена.

— Прекрасно, поступай как знаешь.

Я изо всех сил старался заснуть. Борьба после того, как я чуть не потерял ее, истощала.

На следующее утро я поймал рыбу под пастельно-голубым небом, украшенным легкими перистыми облаками, и поджарил ее на костре. Она наконец выползла из своей палатки, и я уставился на нее, разинув рот.

— Что? — спросила она.

Я вздохнул.

— Возможно, я и не давал этой клятвы, но я все еще связан ею. — Я сыграл свою роль, чтобы она поверила дракону, и коснулся ее головы. — Это будет больно, — сказал я и вытащил кусок камня из ее черепа.

— Ой! — закричала она, когда я отбросил его в сторону.

Я начал залечивать рану. Она попыталась вырваться, но рана еще не зажила, поэтому я крепко держал ее. Может, ей и не нравился этот человек, но она позволит мне присматривать за ней.

— Я действительно стал хорош в этом. Стой спокойно. У тебя есть еще травмы?

— Нет, — сказала она и коснулась головы.

Она заползла обратно в палатку, и я решил дать ей поспать еще немного.

Я собирал лагерь, когда она, наконец, появилась снова. Я хотел умолять ее остановиться. Я не мог продолжать ссориться с ней. Но мне нужно было набраться терпения.

Мы продолжили путь. Елена все еще не разговаривала со мной, поэтому я позволил мыслям вернуться к тому времени, когда я был с жемчужиной. Как она могла не найти ее? Где, черт возьми, она была?

— Блейк.

Ее голос был едва слышен, и она упала на землю, как тряпичная кукла. Я быстро переместился и поймал ее голову как раз перед тем, как она ударилась о землю. Я поднял ее и перенес на первую попавшуюся полянку, подальше от окружавших нас кустов и растений.

Она все еще дышала. Я быстро попробовал ее губы на вкус. Яд?

Ее сердце было слабым.

Неужели Ксалин отравила ее?

Я задрал ее рубашку, зная, что она возненавидела бы меня, если бы узнала, но мне нужно было найти рану. На ее торсе ничего не было, но вокруг линии бедер начали образовываться темно-синие волдыри. Я приподнял ее ноги. Морские водоросли. Блядь.

Я был в ярости. Она солгала, когда я спросил ее, были ли еще какие-нибудь травмы. Она ненавидела меня так сильно, что скорее умерла бы, чем попросила моей помощи.

Почему у нее не проявились целительские способности?

Я закрыл глаза и прикоснулся к крошечным волдырям. Мои руки запульсировали от жара, и волдыри под ладонями исчезли. Я двинулся вниз по обеим ее ногам. Отметины в тех местах, где водоросли сомкнулись вокруг ее лодыжек, были фиолетовыми и зловещими, но постепенно они тоже начали уменьшаться.

Глупо, глупо, глупо. Ты знаешь, на что способна Ксалин, и все же ты даже не упомянула о волдырях.

Когда они все исчезли, Елена все еще не просыпалась. У нее был жар. Я не мог это вылечить. Это был побочный эффект, который должен был выйти из ее организма. Я взял ее рубашку и заморозил ее с помощью своей способности. Я снимал ее и снова замораживал, когда она оттаивала, чтобы сбить температуру. По крайней мере, с ней все будет в порядке.

Я разбил лагерь, но не знал, как с ней обращаться, когда она проснется. Она доверяла моей драконьей форме. Я мог бы поговорить с ней через него.

Черт, я собираюсь разгромить это место, но она чуть не умерла. Она должна знать, что это сделает со мной.

Я изменился и убедился, что деревья отошли от поляны.

Шли часы, а затем при свете звезд она проснулась. Ее палатка расстегнулась, и она вздрогнула, увидев мою огромную фигуру, лежащую снаружи.

— Что случилось?

— Это ты мне скажи, — сказал я.

Она коснулась своей головы.

— Не могу вспомнить. Я чувствовала себя опустошенной. Все мое тело болело, а потом я упала.

— Ты забыла о кое-чем упомянуть сегодня утром?

Она закрыла глаза.

— Волдыри стали причиной этого?

— Они были ядовитыми, Елена. Почему ты ничего не сказала?

— Не знаю. Почему я не исцелилась сама? — Она была зла.

— Я не знаю, но ты напугала меня до чертиков. Он желает тебе добра, Елена. Я знаю, что с ним не так-то легко ладить, но он действительно заботится по-своему. — Говорить о себе подобным образом было так странно.

— С ним сложнее.

— Ну, подумай о последствиях. Что будет со мной, если ты умрешь?

Она посмотрела на меня