— Да, спасибо.

Она была уверена, что это не было настоящей причиной, по которой Тарек провёл её через половину дворца и запер в кабинете. Однако редко случалось такое, чтобы информации было слишком много.

— Мирза Рахаль — Аваль Пятого Дома, — начал Тарек.

Эта информация стала неожиданностью. Она знала, что Саркум страдал от нехватки могущественных магов, но она не представляла, что это было проблемой внутри королевской семьи, особенно учитывая Макрама.

— При всем уважении, которого он заслуживает от меня, — сказал Тарек осторожно, если не тактично, — его сильно беспокоит разница в силе между ним и Агасси. Лучше не привлекать к этому внимания.

Наиме рассеянно провела пальцами по одной из книг на полке справа от неё.

— Так что было бы также разумно избегать темы моей собственной силы.

Тарек утвердительно наклонил голову.

Наиме осмотрела его.

— Знает ли Агасси, что его брат обеспокоен его силой? — спросила она, читая язык тела Тарека и слова, которые он оставил невысказанными.

Тарек пошевелился, скрестив руки на груди и опустив взгляд, и снова улыбнулся мягкой улыбкой.

— И да, и нет. Он знает, что это выводит из себя его брата, но я не думаю, что он понимает истинную глубину негодования Мирзы.

Характерное, щемящее чувство страха пробудилось в ней. Тарек вёл её в направлении, в котором она была уверена, что не хочет идти.

— Агасси умён и наблюдателен. Почему он не понимает?

Она прижала пальцы к виску, повернулась и подошла к окну. Ей нужен был воздух. Внезапно ей показалось, что комната может раздавить её.

— Он младший брат Султана, которого избегали и отвергали почти все, пока он не сделал себе имя. Мирза держал его рядом, защищал, когда мог. Агасси уже давно равнялся на него. Он также является магом Шестого Дома высшего порядка. Ваши люди думают о них как об убийцах, которыми, конечно, они могут быть, как и любой маг. Но здесь мы также помним, что они находятся между Домами воздуха и огня, интеллекта и страсти. Вы знаете, что там находится?

— Верность, — сказала она.

Он кивнул. Наиме наблюдала за тем, как снаружи дует ветер и кружится снег, пытаясь разобраться в новой информации.

— Это может ослепить, как это произошло в случае с его братом.

— Почему Мирза позаботился о Макраме, если он ненавидит его магию?

— Поначалу, я думаю, ему действительно было не всё равно. Они были братьями. Только после того, как проявилась сила Агасси, Мирза начал возмущаться магией, возмущаться тем, что люди слушали Агасси, а не его, как они говорили о его силе, но игнорировали силу Мирзы. Теперь я думаю, что он делает это потому, что Агасси — самый опасный человек в Саркуме. Единственный, кто может свергнуть Мирзу, не только из-за его магии, но и потому, что вся армия находится под его командованием.

— Я не понимаю, — Наиме прижала руки к холодному стеклу окна и закрыла глаза. — Как он может презирать своего брата, и всё же Макрам смотрит на него снизу вверх, верит в него?

— Кто-то, изголодавшийся по чему-то, возьмёт всё, что сможет достать, и превратит это в то, что ему нужно, потому что он не знает, что в мире можно получить больше, — Тарек прочистил горло и сказал. — Он верит в правителей из историй, которые честны и справедливы, и делают то, что правильно для большинства. Он пытался настроить своего брата на это, думая, что если он будет достаточно сильно верить, то это сбудется.

— Но этого не произойдёт.

Наиме взглянула на него через плечо. Он покачал головой. Она усвоила этот урок от своего отца. От его веры в Бехрама Кадира. Вы не можете желать, чтобы человек был таким, каким вы хотели его видеть.

— Мирза с каждым днём становится всё более параноидальным. Мы разделены. Мирза верит, что магия и присущая ей иерархия разделяют людей и дают власть неравномерно. Он и те, кто поддерживает его, верят, что Республика представляет собой прогресс, выходящий за рамки этого.

— А что насчет остальных, во что они верят? — сказала Наиме, борясь с нахлынувшим отчаянием.

Она полагала, что знает ответ. По правде говоря, она считала, что у неё есть разумные шансы добиться признания Тарека, не подталкивая его к ответам. У Тарека было всего несколько логических причин рассказать ей всё это, особенно учитывая, что он сделал это без санкции Макрама.

— Что на нас надвигается война, и не тот человек стоит в очереди на трон. Они хотят, чтобы солдат повёл их на войну. Они объединились бы с Тхамаром, чтобы противостоять Республике. И до сих пор у них не было возможности сделать больше, чем лаять и спорить в Совете.

— И моё прибытие склонит чашу весов в пользу тех, кто хочет, чтобы Макрам занял трон, — желудок Наиме скрутило от тошноты.

— Ваше прибытие в Саркум будет подобно удару молотка по стеклу, Султана.

Наиме закрыла глаза.

— Простите меня, если я переступаю черту, но он восхищается вами. Он заботится о вас. Вы, как правитель, являетесь всем тем, что он хотел бы увидеть в своём брате. Теперь, когда он увидел это, думаю, что он не будет смотреть на Мирзу в том же свете. И когда Мирза увидит его снова, он почувствует, что его хватка ослабла. Это напугает его, и он снова попытается взять всё под свой контроль.

— Зачем ты мне это рассказываешь?

Наиме повернулась к нему лицом, встав спиной к окнам и буре снаружи.

— Я боюсь, что Агасси, возможно, непреднамеренно подверг вас опасности. Хотя я иногда маскируюсь под сенешаля, я солдат, — он постучал по рукояти своего меча. — Агасси и я сражались вместе. Я всегда защищаю его слепую сторону. Грядёт удар, который он не может увидеть, и он не будет готов. Вы доказали, что являетесь тем, кто может отложить свои эмоции в сторону ради логики. Вы будете готовы, даже если он не готов. То, что вы сделаете с этой информацией, это, конечно, ваш выбор, — в его голосе прозвучало извинение.