Шрифт:
Закладка:
— От твоей казни не будет никакого толка, — безучастно проронил Ши-цзун. Помолчав, император пристально посмотрел на генерала. — Боджинг так и не объявился, я ведь прав?
Мун вздрогнул, услышав имя сына, несмело кивнул в ответ.
— Я понимаю тебя как отца, — улыбнувшись лишь уголком губ, продолжил император. — Главное — увидеть своё дитя живым и невредимым, ведь правда? Как ты думаешь, Боджинг сможет взять крепость Елжга? Он ведь ещё никогда не командовал отрядом. Когда Юинг сказал мне об этом, я был искренне удивлён — до сего дня Боджинг не подавал особых надежд… Ты уверен, что ты его отец?
— У Боджинга слишком мало людей, — выпалил генерал, игнорируя колкости владыки. — Если он окажется достаточно умён, то не станет нападать на крепость, а будет следить и ждать подкрепления.
— Что ж, об этом нам скоро расскажет Юинг, — во взгляде императора читался гнев, но голос оставался спокойным, ровным. Это настораживало генерала больше, чем откровенные упрёки и угрозы. Ши-цзун провёл пальцем по перстню, задумчиво прокрутил его. — Раз ты настаиваешь на том, что та женщина не человек, то, видно, ехать в Олждос мне ещё рано. За Олждос пока отвечаешь ты. Бей будет огорчён этим, но думаю, ты придумаешь, как справиться с его недовольством. Юинг будет следить за твоими действиями и передавать мою волю.
— Да, мой господин, — Мун вновь поклонился императору, коснувшись лбом пола.
— И ещё, найди мне Лунвэя, — добавил император, направляясь в свои покои.
— Да, повелитель, — шепнул Мун, слыша, как отдаляются шаги императора.
* * *
Душно. Невыносимо душно. То ли лето спешило утвердить свои права, прогоняя весну, то ли ощущение неизбежного лишало воздуха, кружило голову. Ши-цзун не мог больше сохранять видимость спокойствия. Он прошёл слишком много битв, чтобы питать иллюзии и верить в завоевание тархтарских крепостей с первой попытки. Не поражение Муна вызвало гнев и страх в сердце императора, а появление «нового Акима». Боевой дух тархтар не сломлен, а значит, война обещает быть долгой… империя этого не потянет. Другие династии восстанут, свергнут старого правителя и предадут смерти его внука.
Боль сковала сердце Ши-цзуна. Сжав ворот халата, император остановился, прислонился спиной к стене. Резной потолок, стремящиеся ввысь колонны, яркие картины на стенах — величие его рода, наследие предков. Как удержать власть? Нет. Как уберечь внука? Пульс бил в виски, воздуха не хватало… Торопливые шаги проступили сквозь звенящий в ушах шум. Император резко вытянул руку, останавливая взволнованных слуг. Никто не должен видеть его таким. Собрав все силы, Ши-цзун направился к своим покоям, опираясь рукой о стену.
— Лунвэй, — шептал владыка, — проклятый плут. Погоди, я достану тебя, и тогда ты познаешь боль и страдания.
Резко раздвинув двери, император вошёл в свои покои, опустился на колени, пытаясь отдышаться.
— Зря ты так, — хриплый голос заставил вздрогнуть.
Владыка всмотрелся в золотистую вуаль балдахина — на императорском ложе кто-то лежал. Костлявая кисть, являя оборванный грязный рукав, потянулась к приставленному к ложу столику, взяла с золотого блюда сочную сливу. Ши-цзун медленно поднялся, подошёл к нахальному гостю.
— Не надо меня порочить, — чавкая, прохрипел колдун. Вынув изо рта сливовую косточку, продолжил: — Никакой я не плут. Ты просил убить Акима. Я его убил. Чем ты недоволен?
— Где ты был? — холодно спросил император, всматриваясь в худое лицо Лунвэя. — Ты понимаешь, что я могу сделать с тобой за такую дерзость?
— Я поправлял здоровье после твоего изнурительного задания, — ответил колдун, потянувшись за очередной сливой. — А за то, что я лежу в твоей постели и ем твои сливы, меня могут казнить, я знаю. Причём казнить могут как-нибудь зверски. Но ты не станешь этого делать.
Схватив руку безумца и сжав её так, что несчастный выронил сливу, Ши-цзун навис над Лунвэем.
— С чего такая уверенность?
— Потому что я тебе нужен, — Лунвэй расплылся в улыбке, являя редкие жёлтые зубы. — Иначе не послал бы за мной бедолагу Муна, иначе не шептал бы мне проклятья. Кстати, ты ещё не расплатился со мной за первую просьбу. Так что из нас двоих плут — ты.
Ярость вспыхнула в груди; сжав второй рукой горло колдуна, император прорычал:
— Будут тебе пирамиды. Ты пропал, ты сам не явился за своей платой.
— Может, и так, — кивнул Лунвэй, даже не пытаясь высвободиться из хватки императора.
Отпустив наглеца, Ши-цзун вытянулся во весь рост, надменно взглянул на него.
— Кто эта женщина?
— Хуапигуй? — как ни в чём не бывало спросил колдун, ухватив сливу. Чавкая, начал рассказывать: — Она человек, некровный отпрыск Акима, как я понял. Одарена Богами поболе своего отчима. А ещё есть вторая женщина, что с ней одной крови… но почему-то далёкая и чужая… Она мёртвая… точнее, живая, но не в этом мире… в этом мире мёртвая… а там она сильная, и власть у неё безмерная… а ещё она Богине смерти служит… так что я теперь туда ни ногой.
— Что ты несёшь? — нахмурился император, не понимая ни слова. — У Акима остался наследник?
— Ну, у тебя же есть наследник, почему у Акима не должно быть? — выплюнув косточку в ладонь, ухмыльнулся Лунвэй. — Он плодовитый мужик, много кого после себя оставил, — колдун начал загибать кривые пальцы, задумчиво рассматривая балдахин. — Вот эта красивая водная женщина, которую твои смелые воины приняли за Хуапигуй; три девки, правда, они не воинского духа; и сын. Здоровенный, сильный, весь в отца… Учитывая его возраст, он тоже может иметь наследников, и они тоже могут быть сильными.
— Убей их, — приказал император.
— Сам убей, — высыпав косточки в блюдо, фыркнул колдун. — Я дальше межмирья не пройду стараниями той тёмной девы… Я старый и дряхлый, что с меня взять? Нет, ты тоже старый и дряхлый, но у тебя есть власть.
— Раз ты пробрался ко мне во дворец и нахально лежишь на моём ложе, значит, знал, о чём я тебя попрошу. Значит, тебе это тоже нужно.
Лунвэй резко вскочил с подушек, сел перед императором, глядя на него выцветшим безумным глазом.
— Да, — оскалился он, — мне нужна сила этого рода, чтобы восстановить свою. И мне всё ещё нужны пирамиды… но без силы соваться туда глупо… поэтому мне нужна эта женщина-река и сын Акима, и все они нужны… Твоя война вынудит их прибыть сюда, тогда я смогу выпить их души.
— Будь подле меня, — прохрипел император.
— Ой, ну как скажешь, — Лунвэй рухнул на подушки, потянулся в сладостной неге. — Хочешь, ложись рядом.
— Если ты не исчезнешь прямо сейчас, то
