– Ну-у, я все-таки под прикрытием закона.

– Кромлех был даже под прикрытием тюремной охраны. И это не остановило его отравителей.

Тиль Теон откашлялся: выходит, она с самого начала разговора знала. Корпус Деи, очевидно, имеет информаторов и в его ведомстве.

«Надо зачистить их каналы, – отметил про себя и тут же добавил: – Потом».

* * *

После разговора с Ульяной работа не клеилась – мысли то и дело возвращались к завершенной и не просмотренной расшифровке нейростатуса Сабо и анализу диагностики «Фокуса». Ученый в голове Артема ликовал от предвкушения открытия: искусственный интеллект не просто взаимодействует с человеком, но осуществляет выбор способа взаимодействия, модернизирует это взаимодействие. Это открытие на уровне первого инопланетного контакта: несмотря на уровень развития в Единой галактике, искусственному интеллекту не присваивался даже статус протоинтеллекта, ему не оставлялось даже минимальных когнитивных свойств.

А тут… «Фокус» выбрал навигатора из двух, загруженных в корневую память, а сейчас готов функционировать с ними обоими.

И вот принцип, по которому «Фокус» работает с навигаторской группой его интересовал больше, чем глиасовая обшивка, чем алгоритм сопротивления.

Ладони буквально чесались, скулы сводило от напряжения. Но он знал, если заглянет в файл «одним глазком» – не вынырнет.

– Искин. Выгрузи стандартную формулу глиаса на рабочий стол. Из файла диагностики «Фокуса» – данные по обшивке и изменению формулы. Опорные точки.

Он стоял у рабочей консоли, опершись на стол, на монитор и загорающиеся на нем формулы смотрел исподлобья. Провел рукой по сенсорной панели – размещенная на мониторе молекула преобразовалась в объемную 3d модель. Это базовая конфигурация глиаса. Рядом с ней сформировались окна с параметрами материала обшивки фрегата: день старта фрегата с «Тамту», первый этап модификации сразу после подключения к энергону, далее – второй этап модификации, когда нагоняли Ульяну на 3Z-71, и финальная часть – в день столкновения с атавитами. Далее – откат специфических свойств после отсоединения энергона, параметры почти вернулись к исходным. И последнее обновление, сделанное уже после повторного подсоединения энергона к «Фокусу».

Артем фиксировал данные, увеличивал узловые точки циклоуглерода.

– Черт возьми, – пробормотал, распрямляясь. В глаза бросалась очевидная вещь, которая пугала своей очевидностью. «Фокус» терял свои свойства без энергона. Значит, методологию нельзя будет тиражировать на другие суда – энергон у них один.

– Искин, сформируй 4d модель с пространственно-временным вектором изменения глиаса, изменения формулы, молекулярные связи отмечай и выводи отдельным протоколом.

– Для выполнения потребуется некоторое время, – предупредил искин.

– Валяй, – Артем выдохнул, посмотрел, как на мониторе загорается карта маршрута, на нем отмечаются их передвижения, каждые галактические сутки выделяются своим цветом. На узловых точках медленно формировались объемные модели глиаса.

Генетик скользнул взглядом по шкале загрузки, замершей на отметке 44 %, и решительно придвинул к себе результаты диагностики нейросети «Фокуса». Одного беглого взгляда хватило, чтобы прошептать:

– Не может быть, – он торопливо развернул файл на соседнем мониторе, прокрутил вниз. Снова вверх и сверился с распечаткой. Пробормотал. – Это, наверняка, ошибка.

Теперь в голосе чувствовалось раздражение и разочарование.

Почесал переносицу, нахмурился.

Раскрыл данные диагностики, просмотрел графики, все еще надеясь найти, где алгоритм лага́ет.

Под потолком пискнул, сообщая о выполнении задания, искин:

– 4d модель с пространственно-временным вектором изменения глиаса, изменением формулы и молекулярных связей готовы.

Артем с посмотрел на монитор.

– Хорошо. Аналогично, выведи опорные точки с привязкой к пространству-времени по изменению нейростатуса «Фокуса» и отдельными графиками первого навигатора и Паля Сабо.

Он все еще с удивлением смотрел на зажатые в руке распечатки. Увиденное не укладывалось в голове. Но, похоже, не было ошибкой. Монитор погас, приготовившись к выгрузке первичных данных. Снова появился маршрут движения фрегата, снова маркеры начала и окончания суточных маршей, точки дозаправки и небольшие оконца с синусоидами нейростатусов Ульяны и «Фокуса». На последнем отрезке, отмеченное зеленым, еще одно окно – с нейростатусом Паля Сабо. Сердце билось учащенно – то, что вертелось сейчас в голове, если оно, конечно, подтвердится, должно перевернуть все планы.

Все научные константы.

Он заставил себя вернуться к первому монитору и заглянуть в получившийся анализ. Выбирая вручную одну за другой модели, увеличивал их, поворачивал по всем осям, отмечая изменения.

– Искин, покажи положение «Фокуса» на Ас Тар, при нападении атавитов. И найди запись с внешних визиров в коротковолновом спектре на этот же момент.

Перед ним раскрывались все новые окна. «Фокус» на фоне светящейся всеми огнями Ас Тар и Девятый дивизион Коклурна. Рядом – окно, в котором видны лишь схематичные изображения, блики, но зато отчетливо видны силовые линии. Снова приблизил и развернул к себе одну из 3d моделей молекулы глиаса.

– Получается так…

* * *

Паль Сабо давно заполнил бумаги, оставленные Пауковым: анкетные данные для заполнения личного дела – сперва в графах хотел проставить неприличные знаки, потом – прочерки. В итоге заполнил, как есть. Сам не зная, зачем. В голове вертелись намеки, брошенные землянкой – о переменах в Единой галактике.

«Что, если Теон что-то нарыл на Кромлеха, на всех остальных? Что, если теперь не надо бояться Грацца». Надежда на возможность нормальной жизни, такой, какую он потерял после смерти отца, теплилась в душе́.

Он заполнил последнюю таблицу – скачал из личной медкарты со «Сционы» данные.

– Кса́у дэва́р, – шипел, заполняя данные о своем нейростатусе с 10-летнего возраста, с даты постановки на учет в качестве сенсоида.

Несколько десятков пунктов, которые, по идее, должны заполняться автоматически, он вынужден заполнить вручную. На одной из отметок, у него дрогнула рука. Хотел написать другие цифры, но, подумав, решил – текущий нейростатус Пауков уже видит и все равно выяснит нестыковки и станет проверять. С силой надавил на сенсорную панель, ввел данные.

Заполнив, отшвырнул от себя креоник – тот проехал по гладкому столу, уперся в стену. Сабо встал, прошелся вдоль каюты.

Восемь шагов вправо, шесть влево. Нора, чуть более комфортабельная, чем та, что ему приготовлена на Калипсо.

Белый свет с потолка и ощущение, будто его как зверя, загнали в клетку.

«Что у них на меня есть?» – соображал.

Выходило, что достаточно: он собственными руками подсоединил Рогову к навигаторскому креслу, собственноручно подключил к нейросети. Он мог отмазываться перед Трибуналом – там были готовы замять дело. Но что, если сейчас что-то меняется? Что, если сейчас слово земного капитана имеет больший вес? Он участвовал в бунте на Тамту, а это уже другая квалификация – там найдено оружие, там погибли сотрудники охраны. И это уже пахнет пожизненным. А учитывая дело «Сционы», не мудрено, что его собрались упрятать на Калипсо без суда. Грацц много