старым обычаям он принес жертву языческим богам, Олав заявляет: «Но если уж я должен совершить с вами жертвоприношение, то я хочу, чтобы это было самое большое жертвоприношение, какое только возможно, и принесу в жертву людей… Я принесу в жертву богам знатнейших людей… Я выбираю… И он назвал еще пять знатнейших людей» (Сага об Олаве, сыне Трюггви, LVII).

Старая знать, старые обычаи, старые законы, то есть вся структурная основа традиционного племенного, общинного самоуправления – вот главный противник, с которым борются конунги-викинги. Неожиданно, но закономерно их врагом становятся старые боги. «Вожди дружин», воспетые в скальдических песнях, обрушиваются на языческие святилища с яростью неофитов, и более эффективно, чем западноевропейские священники, действуют в Скандинавии как конунги-миссионеры.

«Он сказал, что собирается возвестить христианство во всей своей державе и ввести его в Норвегии или умереть» (Сага об Олаве, сыне Трюггви, LIII). «Тех, кто не хотел отказываться от язычества, он жестоко наказывал, некоторых он изгонял из страны, у других приказывал покалечить руки или ноги или выколоть глаза, некоторых он приказывал повесить или обезглавить и никого не оставлял безнаказанным из тех, кто не хотел служить Богу» (Сага об Олаве Святом, LXXIII). Разрушая языческие капища, конунги уничтожают центры местного самоуправления, навязывая новое управление: «Он потребовал от нас, чтобы мы платили ему все подати, которые получал Харальд Прекрасноволосый, а кое в чем пошел еще дальше. И люди при нем настолько потеряли свободу, что никто уже не мог сам решать, в какого бога ему верить» (Сага об Олаве Святом, XXXVI).

Меняются не только вера, обычаи, святилища, но и организационная структура страны. «Олав-конунг собрал многолюдный тинг в том месте, где потом собирался Хейдсевис-тинг. Тогда он установил закон, что на этот тинг должны приезжать жители Уплёнда и что законам этого тинга должны подчиняться во всех тингах Уплёнда и во многих других местах, как это потом и было» (Сага об Олаве Святом, XCIV). Вводятся новые законы: «Одни законы он упразднял, а другие обновлял, если считал это необходимым… Он запрещал многие дурные обычаи и языческие обряды, потому что ярлы жили по старым законам и никому не навязывали христианских обычаев» (Сага об Олаве Святом, LVIII, LX). «Конунг направляется с востока вдоль побережья с большим войском и ломает старые законы страны, и те, кто ему противятся, подвергаются наказаниям и насилию» (Сага об Олаве, сыне Трюггви, LIV).

Новая идеологическая, административная, в конечном счете общественная структура закрепляется основанием новых центров, крепостей и городов. Олав Толстый строит на р. Эльв близ шведской границы на юго-востоке страны мысовую крепость Сарпборг: «Так он соорудил большую земляную крепость. А внутри крепости он основал торговый посад. Там он велел построить для себя палаты и поставить церковь Марии. Он велел размечать участки для других дворов и давал их людям, чтобы те там строились. Осенью он велел свезти туда все, что было необходимо на зиму, и остался там зимовать, и с ним было множество народу. А во всех округах он поставил своих людей» (Сага об Олаве Святом, LXI).

Подобным же образом на севере страны Олав Трюггвасон основал Нидарос: «Он велел построить дом по берегам реки Нид и сказал, что там будет торговый город. Он дал людям места для постройки домов и велел построить себе палаты у корабельной бухты. Он велел доставить туда осенью все запасы, которые понадобятся для зимовки. При нем там было очень много народу» (Сага об Олаве, сыне Трюггви, LXX).

Нидарос на левом берегу р. Нид (Нидэльве) был основан первоначально на центральной из трех прибрежных возвышенностей (Jondell, 1988), наиболее высокой и господствующей над глубокой (до 3 м у берега) речной гаванью Skipakrok; именно здесь в 997 г. был построен деревянный дворец конунга и церковь Св. Климента (Lunde, 1977: 200–201). Храм, возможно, поставлен одновременно, и безусловно тезоименен, с первой православной церковью Ладоги – Альдейгьюборга на Руси (откуда и прибыл Олав Трюггвасон).

Заброшенный после гибели конунга в «битве трех королей» 1000 г., город был восстановлен после 1015 г. Олавом Толстым: «Он размечал участки для застройки и давал их бондам, купцам и другим людям, которые ему пришлись по нраву и хотели там обосноваться. С ним там было много народу, так как он не полагался на верность трендов и боялся, что они выступят против него» (Сага об Олаве Святом, LIII). Опасениями конунгов был обусловлен и выбор места, по топографии и характеру застройки представлявшего собою условия, наиболее близкие датским «лагерям-крепостям» (Lunde, 1977: 245). Эти условия сохранялись и после гибели Олава, когда сын его Магнус, вернув отцовский престол, в Нидаросе на мысу к югу от церкви Климента и восточнее королевской усадьбы поставил церковь Святого Олава. При Харальде Суровом королевская усадьба смещается на юг, где ставится церковь Марии, и с этого времени Нидарос обретает стабильную планировочную структуру: от излучины реки на юге, где на крайней из прибрежных возвышенностей размещается укрепленная усадьба (взявшая с течением времени функции резиденции епископа и городской цитадели), и от нее узкими лучами вдоль побережья развертываются улицы к речной гавани; эта структура становится эталонной для других портовых городов средневековой Норвегии, основанных конунгами на исходе эпохи викингов, Бергена и Осло (Lunde, 1977: 12–15).

В Нидаросе с этого времени начинается устойчивое развитие города, оставившего культурный слой мощностью до 6–8 м (Lunde, 1977: 164–165). 12 фаз городской застройки, преемственной с начала XI до начала XVII в., представляют устойчивые стереотипы северного урбанизма, с неизменными границами участков, форматом деревянных жилых и хозяйственных построек, настилов и мостовых (Cristophersen еt аl., 1989). Показательно, что среди ранних находок в пределах «королевской усадьбы» Олава-Магнуса, представлены предметы церковного обихода и принадлежности для письма восточноевропейского (византийского) происхождения, указывающие на устойчивые отношения норвежских конунгов того времени с православной Русью (Cristophersen, 1987: 72, 85).

Не только на далеком севере страны – и на юге Харальд Хардрада основывает Ocло: «Харальд-конунг велел построить торговый город на востоке в Осло и часто там жил, потому что туда было легко доставлять припасы из окрестных мест. Он бывал там также и для защиты страны от датчан, да и для набегов на Данию» (Сага о Харальде Суровом, LVIII).

Шведские современники норвежских конунгов-викингов, судя по всему, достаточно близкие им по социопсихологическому типу, действовали подобным же образом. «Королевский город» Сигтуна на оз. Меларен сменил Бирку вскоре после упадка «древнейшего города Швеции», тесно связанного с восточной торговлей «русов». Рост городов, ориентированных на Западный путь (Vestvegr), стимулировала, в числе прочего, переориентация «серебряного потока»: арабский дирхем, в X в. стремительно терявший ценностные качества, уступает место германскому денарию, чеканившемуся Оттонами