— Да мне плевать! — ответила Надя и завалилась на постель.

— Ко мне сегодня придет парень. — Агнесса потянулась за очередной бутылкой.

— Какой из? — спросила Марфа.

— Вы его не знаете. Так что погуляйте.

— Что это было? — Элеон подошла к Наде, которая держала у кровоточащего носа простыню. — Зачем они пришли? Как ты могла убить того парня, Надь? Да, они нехорошие люди, но можно было иначе. Неужели у вас война реально будет? Вы пойдете друг друга убивать?

— Да так, стрелка.

— Ладно тебе, Элеон, это не наше дело. Пошли лучше подготовимся к зельеварению, раз уж не спим. — Нео попыталась увести подругу в сторону.

— Да что с тобой? — закричала на нее Элеон и выдернула руку. — Ответь мне, Надь!

— Эти уроды совсем с катушек слетели! Кто-то из его банды изнасиловал двух девчонок.

— А тебе-то какое дело? Девки ж не твои, — сказала Марфа. — Не лезла б.

— Ага, щас! — воскликнула Надя. — Ненавижу, когда всякие ублюдки безнаказанно делают, что хотят. В общем, я пошла разбираться с Ромашкой, чтоб он выдал эту мразь, а он, прикинь, еще на меня обижается: «Я не при делах. А за свою наглость ты поплатишься». Я к нему поговорить иду, а он мне угрожает. Как видишь, слов ублюдки не понимают. Так что придется прирезать не только насильника, но и всю их чертову шайку.

— Ты серьезно? — еле слышно спросила Элеон.

— А похоже на то, чтобы я шутила? — Надя поднялась.

— Так нельзя. Это же убийство! И, вообще, ты уверена, что виновный в этой шайке?

— Ромашка это сам доказал, прислав ко мне своих ребят!

— Нет. — Элеон помотала головой. — Как я поняла, он их прислал, потому что ему не понравился тон вашего общения. Вы не должны из-за ссоры устраивать бойню. Разве ты не понимаешь?

— Он укрывает насильника! — вскричала Надя и рванула к выходу. — Я — к моим. — Захлопнула за собой дверь.

— Ты не должна так поступать, Надь! — Элеон села на край постели и напряженно посмотрела туда, где еще минуту назад лежала соседка с окровавленным носом.

— Да ладно тебе! — сказала Нео и обняла Элеон. — Не обращай внимание. Надя же всегда ведет себя так. Да, Марф?

— Определенно, — подтвердила Марфа. — Еще полы, видимо, мыть не будет.

— Вот видишь. Пошли лучше еще подготовимся…

— Не сейчас! Это надо как-то остановить. Только не знаю как. Может, кому-то сообщить?

— Всем плевать. Пусть дерутся, — ответила Марфа. — Меньше народу — меньше полы мыть.

— Да что ты с этими полами? Я прогуляюсь…

— Я с тобой! — сказала Нео.

— Я хотела одна, понимаешь? — сказала Элеон, как можно ласковей.

— Ты не хочешь идти со мной?

— Хочу. То есть… хочу одна побыть. Так что лучше подготовься сама. Прости.

— Я лучше с тобой пойду, — гнула свое Нео.

— Я… всё равно не смогу с тобой говорить или слушать тебя.

— Но меня Юджин попросил с тобой везде ходить. Поэтому я лучше пойду. К тому же вдвоем веселее.

— Что? — Элеон подняла на нее глаза. — Зачем это он попросил?

— А вдруг с тобой что-то случится.

— Случится, — задумчиво повторила Элеон.

— Какой у тебя заботливый парень, — заметила Марфа.

— Юджин сам по себе очень хороший, а не только как парень, — возразила Нео и разговорилась с ней.

Элеон тем временем ускользнула на лестничную клетку. Там она медленно опустилась на ступени. Девочка была в каком-то ступоре, ей хотелось плакать, но она не могла выдавить из себя и слезы. Как можно быть такими… Так не ведут себя нормальные люди! Полы? Юджин попросил? Парень придет… Внезапно Элеон услышала что-то и подняла голову. У вершины башни стояла Пэйшенс c младенцем на руках. Девочка взмыла к ней. Всё верно. Пэйшенс родила и с ребенком вышла на работу. Еще не дала мальчику имя, но уже вышла.

— Может, мне его понянчить? — предложила девочка. Пэйшенс без слов передала ей малыша.

Элеон сидела на ступеньке и неуверенно держала маленького человека, пока его мать замазывала на стене последние надписи. После этого Пэйшенс с ребенком ушла, оставив няньке в качестве благодарности пару конфет «Оптимизм». Прелесть.

Наступил день. Вновь нужно идти на учебу. Юджин собрал вокруг себя еще больше людей в белом. Урок с Гаспаром — борьба, затем язык с молоденькой Патрицией Рауд. Девушка была примерно на шестом месяце беременности, что сказывалось на ее поведении. Она поведала ученикам чуть ли не всю свою жизнь, поделилась тем, как правильно выбирать женихов и когда заводить детей. В конце Патриция поставила баллы девчонкам, которые восторженно ее слушали. В противовес этой милой барышне следующий урок вела Сильвия. За отведенные часы она перессорила в классе всех, а потом порекомендовала рецепт зелья для бойцов, которое делает их психованней и сильней.

Затем прошла математика, где все снова переругались, и последний урок — история. Учитель не приходил минут пять, потом из окна в кабинет залез какой-то мужик, у которого было не всё в порядке с головой. Он не мог объяснить, зачем пришел, мысли его постоянно путались. Оказалось, это и есть преподаватель. «АЗАМАТ СТАНИСЛАВОВИЧ», — написал он большими буквами на доске и начал что-то бессвязно бубнить. В какой-то момент Элеон поняла, что этот бубнеж и есть материал урока.

После занятий класс пошел к Мистеру Ди узнать, что не так с историком. Мистер Ди рассердился, сказал, что преподаватель нормальный, если не нравится — вообще истории не будет, никто не получит баллы и все станут рабами Академии. А по дороге домой Элеон заметила, как их историк курил на заднем дворе с наркоманами.

Настроение было паршивым. Снова скандалы с Агнессой и разговоры об убийствах. «Я это убирать не буду!» Вновь в няньки с ребенком Пэйшенс — с Фергусом — и эти конфеты «Оптимизм». Домашние задания. Надоедливая Нео.

День близился к вечеру. Снова на занятия. Нео упросила Элеон одеться в белое, как все в окружении Юджина. Элеон уже казалось, что возлюбленный ее избегает. Он