Ксюшу. Она успела заметить, как хищник блеснул на неё глазами, тут же захлопнула дверь и отскочила к лестнице. Непонятно, мог ли зверь броситься на неё, или просто так поглядел, но в тот же миг снаружи закуролесилась настоящая драка – протяжный визг и рычание, топот копыт, и громкое фырканье. Ксюша сбежала с первого этажа на второй и прижалась к стене – дальше просто не понесли ноги.

Скоро на улице всё затихло, но далеко не сразу Ксюша решилась выглянуть из окна. Перед домом никого не оказалось, только свежие пятна крови на старом асфальте и тротуаре. Может один зверь поранил другого и погнал его прочь? Ксюша спустилась к двери, приоткрыла её и выглянула через щёлку наружу. Странное дело, звери ушли, и вслед за ними начал меняться двор: трава перед ступеньками сильно пожухла, поникли цветы. Ксюша вышла на бетонное крыльцо, так и есть: двор капля за каплей приобретал прежний вид, и лишь необычные золотые пылинки ещё крутились и плавали в воздухе.

На обратном пути через лес Ксюша больше не увидела ни одного цветочка, хотя точно знала, что возвращается в Башню той же самой дорогой.

*************

– То не пыль в поле расстилается, не туманы с моря поднимаются – то с восточной земли, с превысоких гор бежит дикое стадо звериное. Бежит стадо звериное, за ним стелется прорва змеиная, а впереди всех идёт – лютый Скипер-Зверь: лютый Скипер-Зверь – пасть, что в Пекло дверь. Шерсть на Скипере – медная, рога и копыта – булатные, голова – что большая гора, а лапищи – что столбы в три обхвата. Зверь рогами за тучи цепляется, ногами дубравы и рощи священные ломит и мнёт. Как побежит Скипер-Зверь – Мать-Земля поколеблется, горы каменные зашатаются, в море синем вода взбултыхается. Схватил Скипер-Зверь трёх сестёр – Лелю, Живу, да Мару, и унёс их с собой – в царство тёмное, в царство мёртвое – потаённое. А как вернулся в мир Явий-подсолнечный – стал без спроса по лесам и полям разгуливать, свою нечисть по белу свету выгуливать. Раз увидел Зверь у реки, у Бел-Горюч Камня, как богатырь по песочку расхаживает, на Скипера исподлобья недобро поглядывает, и поигрывает в руках стопудовою палицею! А это брат трёх сестёр – Перун у Бел-Горюч камня похаживал, на свирепого Скипера недобро поглядывал. Испугался и сказал лютый Скипер-Зверь, и вся нечисть за ним повторила: «Отрекись, Перун, от отца своего, и поклонись, Перун, мне – Зверю-Скиперу, и служи, Перун, моему царству-тёмному!». «Ах, злодей!» – рассердился Перун. – «Не служу я тебе, чёрной нечисти, а служу одному Роду-Пращуру, да ещё Ладе-Матушке, и отцу своему – Сварогу!». Схватились они с Перуном, и пронзил Перун Зверя-Скипера, вырвал сердце ему поганое и зашвырнул в море синее. Освободил Перун своих трёх сестёр Лелю, Живу и Мару, и вернул их домой к Ладе-Матушке. Так вернулись в подсолнечный мир Леля – любовь, Жива – весна, и Марена – зима-белоснежная…»

Четыре года Ксюша прожила по-прежнему: днём занятия, после полудня – выход в город. Никто не мешал ей носить еду в рюкзаке. Раз в несколько дней она заходила в подвал к Тимофею. Кутыши приветливо встречали её, приглашали в Котёл, но к припасам привыкли, и больше так сильно не радовались, наоборот, даже ждали, когда Серебряна в очередной раз притащит им сухпайки. Юрка, Костик и Лёля росли сытыми, да и сам Тимофей с Ульяной заметно поправились. Зверолов совсем редко выходил на охоту. В Котле должен был скоро появиться новый маленький жилец – Ульяна донашивала их с Тимофеем ребёнка.

Часто с бесцветным «спасибо» кутыши брали еду, и затем смущённо терпели, когда Серебряна погостит у них и уйдёт. Да, всё-таки она была в подвале чужой – лишней их маленькому семейному кругу. Но всякий раз, когда ей казалось, что кутыши не совсем благодарны, Ксюша напоминала себе, что помогает им в память о Саше, и тогда ей становилось светлее.

Одно время она даже пыталась завести дружбу с Лёлей, той исполнилось уже двенадцать. Без Бориса и Павлика, дочка Ульяны как хвостик таскалась за Юркой и Костиком, а те два оболтуса умудрились вымахать в рослых мальчишек и теперь учились у отца ловчему делу: как стоять у волны и охотиться на лесных зверей.

Только вот о чём Ксюше было разговаривать с мелкой девчонкой? О Шушаре? Так называлась игра, когда ловили крысу и запихивали её в мешок. Потом Юрка и Костик били по мешку махачами, и на чьём ударе крыса издохнет – тот и побеждал. Лёля тоже бегала с Юркой и Костиком и тоже лупила крысу в мешке.

Ксюша пыталась рассказывать Лёле разные сказки, но та их совсем не понимала, и не умела мечтать так, как Саша.

В городе Ксюша много с кем познакомилась, но без Саши бродила по зазеркалью одна.

Должно быть поэтому она искала другие Котлы, и других кутышей, и вот там, у незнакомых людей, находила нужную ей порцию благодарности. Подвальные не верили своему счастью, когда натыкались возле входа в Котёл на пакет с сухпайками и разными вкусностями. Каждому найденному подвалу Ксюша приносила такой пакет примерно раз в месяц. Больше на своей спине она просто не могла притащить, Котлы иногда прятались очень далеко на окраинах, но список подвалов, которым она помогала, постоянно рос и пополнялся. Тимофей рассказал Ксюше всего о двенадцати Котлах в городе, но при помощи сканера и по звуку динамиков в шлеме Ксюша легко находила, под каким именно домом скрываются люди.

За четыре года не раз приходилось защищать Котлы и от бандитов. Сборщики дани, а иногда целые бригады загонщиков, нападали на неё, но гибли от молний. Раненых Ксюша никогда не добивала, да и сбежавших никогда не преследовала. Вскоре бандиты, только завидев её серебряный комбинезон издали, срывались прочь, и смертей стало меньше. Ксюша почти свободно расхаживала по городу, и никто даже не думал нападать на лютое Городское Чудовище.

Прозвище Серебряны скоро знали все кутыши – даже те, кого она не подкармливала. Ксюше нравилось помогать, особенно тем Котлам, где её почитали как доброго духа. Через усилители шлема она подслушивала разговоры подвальных, в которых её поминали, как защитницу и благодетельницу – с почтением, полушёпотом, с осторожностью, чтобы не дай бог не отвернуть от себя удачу.

«Хоть бы Серебряна пришла, а то ведь ребятишек кормить чем-то надо…»

«Приди, Серебрянка, только