Шрифт:
Закладка:
На первый взгляд в головоломке нет ничего особенного. Это пластмассовый куб 3×3×3 (в первоначальном варианте) с 54 цветными наклейками. Грани большого куба способны вращаться вокруг 3 внутренних осей куба. Каждая из шести граней состоит из девяти квадратов и окрашена в один из шести цветов, расположенных парами друг напротив друга: красный – оранжевый, белый – жёлтый, синий – зелёный. Повороты граней позволяют переупорядочить цветные квадраты множеством различных способов. Задача игрока заключается в том, чтобы «собрать кубик Рубика»: поворачивая грани, вернуть его в первоначальное состояние, когда каждая из граней состоит из квадратов одного цвета…»
Ксюша зевнула – всё-таки за день она очень устала и натаскалась по городу. Поднявшись с кресла, она поплелась в спальню, поставила свой шлем на трюмо, сняла комбинезон и села на койку под зеркалом. Кощей строго-настрого ей запретил раздеваться не внутри Башни, но Ксюша была в своём тайном доме, куда никто не заходит. Она забралась под немного попахивающее затхлостью одеяло и снова взялась за книгу.
«Считается, что кубик Рубика – лидер среди игрушек по общему количеству продаж: по всему миру было продано порядка 350 миллионов кубиков – как оригинальных, так и различных аналогов.
Название "Кубик Рубика" принято в большинстве языков мира, за исключением…» – дальше шло перечисление стран, о которых Ксюша никогда не знала, даже смутно представить себе не могла. Вот город – она знала, по логике вещей из городов и составляются страны. Только это всё играло роль до Обледенения, пока люди жили порядками старовременья. Но Ксюша решила представить себе Венгрию – родину кубика Рубика, оказалось, что Венгрия – вся в цветастую шашечку и грибы на тамошних домах растут тоже радужные.
Ксюша улыбнулась – она почти засыпала. Но протёрла глаза и продолжила читать дальше. Без книги Сашеньки она бы до сих пор думала, что кубик изобрёл сам Кощей – всё в Башне было его: и машины, и еда, и рюкзак, и бассейн…
«И я…» – вдруг додумала Ксюша. – «Я ведь тоже его кубик, только в ошейнике, как Белла и предсказывала. Почему же я не уехала с кутышами? Нет-нет – вовсе не из-за Виры, и не из-за Сашеньки, и не из-за остальных, а из-за Кощея – я испугалась... догонит, и что бы он с нами сделал? Изрубил бы всех на куски, только чтобы меня вернуть? Нет – а он может: не он сам, но кто-нибудь из Арктиды. В Башне я неспроста, я к ней привязана, я в ней проснулась, живу, и я вещь Кощея – он так считает, будто я его машина, бассейн, рюкзак! Вот же сволочь… Ненавижу его, ненавижу всю Башню, Арктиду – их всех, до последнего!».
Ксюша вспомнила, как Кощей говорил, что в её жизни ещё непременно будет один мужчина. Он что, говорил про себя? Ксюшу так всю и перекоробило: да лучше дохлую крысу сожрать, чем достаться Кощею!
Читать совсем расхотелось. Ксюша отложила книгу на тумбочку возле кровати и сжалась под одеялом. В старом доме бродила обмершая тишина. Такой тишины Ксюша нигде в городе больше не слышала – ни в Башне, где всегда тихо гудели лампы и работала вентиляция, ни в лесу, где завывал ветер и каркали вороны, ни на развалинах, где хором поскрипывали грибы. Да и разве может быть спокойно снаружи? В тишине, как в сокровищнице своего дома, Ксюша могла размышлять чисто и ясно. Взгляд скользнул на пол, на полу лежала прикованная к кольцу цепь: Саша спрятала старый ошейник под койку, чтобы не мозолил глаза.
«Зачем я тебя отпустила...» – безмолвно каялась Ксюша. – «Трусиха, трусиха, трусиха... Надо было позвать тебя в дом, приковать прямо здесь, у кровати, и никто бы никогда не узнал о нас, никогда не нашёл; пропадёшь, и всё – мало ли пропадают в городе? Вирка твой, конечно, искал бы, но про дом мы ему не рассказывали, пусть катится на своей машине хоть за горы, хоть в Пекло к Бабе-Яге».
Ксюша встала с постели, вытянула ошейник за цепь, и потрогала обод – ну надо же: ошейник очень удобный, изнутри смягчён кожей – чтобы горло не натиралось. Ксюша надела его, но не защёлкнула, а только расправила из-под обода тёмные волосы. Она прошлась вдоль по комнатам, цепь с шумом за ней потащилась. Длинны как раз хватило, чтобы выйти из спальни в библиотеку, пройти оттуда в столовую, добраться до ведра в ванной, но в гостиную цепь пускала только до половины. Ошейник напрягся на горле, потянул Ксюшу назад, она подобрала цепь и попробовала звенья на прочность – крепкие, не разорвёшь. Кого бы не держали на привязи, он мог передвигаться по комнатам, мыться, брать книги, есть за своим краем стола, но не мог выйти в прихожую, где висело зеркало с потайной дверью и хранилось оружие.
Странно, но эта цепь и ошейник разом уничижали, и веселили её. Она ещё побродила с цепью на горле, потом вернулась к постели и сняла обод. Конечно, всё это она придумала только в шутку, в игру, в незаправду. «Да, это игра, Сашенька. Давай просто так, по приколу ошейник наденем? Я тебя застегну, а потом ты меня, но только сначала ты, Сашенька… да – ты…»
Ксюша легла на постель, приподняла руку и пощупала царапины на завитках кованного изголовья – следы от наручников – кто-то противился на кровати, бился так сильно, что браслеты иссадили металл. Интересно, о ком молчат вещи в квартире? Зачем её замуровали, и кто кого мучил?
Всё-таки это очень непростой дом…
– Рабочий день пчелы начинается с рассветом в четыре часа утра и заканчивается в восемь часов вечера. Рабочий день ученика длится с восьми утра до двенадцати часов дня. Во сколько раз больше работает пчела? На сколько часов ученик трудится меньше пчелы? Решите задачу в тетрадях – у вас пять минут.
Девочка послушно склонилась над тетрадью и принялась выводить первые корявые цифры. Задачу учительница больше не повторяла и ничего не подсказывала, но девочка мигом подсчитала в уме, что рабочий день пчелы длится в четыре раза больше дня ученика, а ученик трудится на двенадцать часов меньше пчёлки. Она записала в тетради решение, выпрямилась на стуле и
