как можно больше людей, чтоб боялись!.. – Ксюша вдруг вспомнила слова Беллы, что бандиты – это те же самые кутыши, только сбежавшие от трудной подвальной жизни в мизгу. В чём же разница? Почему она сейчас должна убивать одних кутышей ради других? И ведь должна убивать – не сомневалась! Но в душе заворочался кубик, и вместо правильного квадратика, один квадратик подсунулся иноцветный и нарушил весь слой.

Кубик исчез перед глазами, как только лес зашевелился и загаркал голосами бандитов. Показались огни – живой рой светлячков между сосен, и с каждой минутой огней становилось всё больше и больше – десятки и сотни – со всех сторон! Сыпались мат и угрозы. Бандиты свистели и пугали добычу – шли с факелами, за кровью, им не терпелось пострелять и поквитаться за старое!

Ксюша почувствовала, как дрожит рука Саши. Но только рука. Лицо кутышки, обрамлённое платком, строго смотрело вперёд, на огни бандитов. Бледный Павлик крепко стиснул копьё, будто врос вместе с ним в землю. Тимофей тихо шевелил губами и про себя пересчитывал факелы. Борис гладил ствол самопала и потерянно улыбался. Вира задрал голову и выцепливал из бандитского гомона гортанные приказы нахрапов.

– Как крысы на волне, – изрёк он. – Чем громче визжат – тем смелее.

Первые бандиты показались на краю котловины, и все кутыши невольно пригнулись за баррикадой. Издали баррикада походила на груды привычного городского мусора. Только часто вбитые в землю штыри и арматурины, да натянутая сеть выглядели необычно и подозрительно. Загонщики окружили двор плотным кольцом, у каждого бандита в руках был горящий факел, дубина, тесак, самопал, или ещё какое-нибудь смертовертище. Передние загонщики ждали команды нахрапов. После Серого Повелителя банды вместе никогда не собирались. Наверное, крышаки с трудом порешали, как разделят машину и «по-честному» разграбят Котёл. Но вот переливчато, с матом, разнеслось приказание, и бандиты нестройной толпой попёрлись вперёд. Прицельная сетка сканера заметалась, как ошалелая, и выделила сотни красных отметок. Но основная куча бандитов осталась на краю котловины – с этим уже ничего не поделать. Ксюше больше не нравилось, что бандиты чересчур осторожничают и идут, подкрадываясь, к баррикаде, а не ломятся на рожон.

– Надо, чтоб они побежали, – сказала Ксюша трескучим голосом шлема. – Убейте кого-нибудь из первых.

Вира кивнул в знак Борису, тот приложил самопал к баррикаде, прицелился и чиркнул кремнём по отверстию с Пороховкой. Треск и вспышка! Самопал выплюнул струю дыма и пламени, свинцовая пуля шандарахнула в толпу. Один загонщик согнулся, зажал бок рукой. Все бандиты увидели выстрел и услышали вопль братка. Выстрел самопала одурил загонов как посвист воронью стаю. Бандиты заорали во всю гарь и кинулись на баррикаду, чтобы никто не успел выстрелить во второй раз.

Ксюшу как ледяной водой окатило: если сейчас Перуница ударит, она может сжечь своих за баррикадой. Ксюша выскочила вперёд, как сумасшедшая, и бросилась на бегущую к ним толпу.

– Ксюшка! – взвизгнула Саша.

– Куда! – рявкнул Вира.

Но поздно – лица первых бандитов перед ней исказились, загоны узнали её, и тут всё потухло в белом сиянии. По двору раскатился гром, жуткий треск, как будто хмарь разорвали на клочья! Молнии отшвырнули прочь первых бандитов, разряды пропрыгнули по арматуринам и штырям, как платиновая паутина повторялись ещё и ещё, метнулись по сети, всё заволок дым.

Ближние рамки в шлеме погасли, остались лишь дальние цели. Во дворе вповалку, кто замертво, кто ещё дёргаясь, корчились десятки загонщиков. Мелкие искорки и костерки разлетелись по котловине. После громового раската над развалинами и над лесом замерла тишина.

В свежем, прокаленом воздухе завоняло гарью палёного мяса и жжёными тряпками.

Вдруг одна веточка молнии хлестанула куда-то вправо и вверх. Она разбила налету что-то в воздухе, по земле поскакало горлышко от бутылки.

«Зачем они кидаются мусором?» – подумала Ксюша. И тут же на неё обрушился стеклопад из бутылок. Молнии разбивали каждую бутыль на подлёте, а бандиты швыряли, швыряли, швыряли в хорошо заметную в отсветах костерков Серебряну, но ни одна бутыль не попала – Перуница перехватила их все. Но вот везучая бутыль грохнулась всего в трёх шагах, и комбинезон обдало чёрной жижей. Кожу ошпарило – ткань не выдержала и проплавилась, по правому боку и по ноге потекла кислота. От боли Ксюша с диким ором шарахнулась прочь от бутылок.

– Чёртовы Слёзы! – гаркнул Вира из-за баррикады. – Ксюша, назад – они железо прожгут!

Смерть от кислоты – хуже и не придумаешь! Вот как Серебряне хотели отплатить бандиты. Они поняли, что любой брошенный в Городское Чудовище камень, ударит молния – значит можно швырнуть бутыль с кислотой: бутыль разобьёт, но Чёртовы Слёзы не остановит. На этот раз Перуница отработала против себя!

Ксюша еле заползла обратно за баррикаду и прижала к груди обожжённую руку. Бандиты заорали Серебряне вслед победным матом. Половину тела жгло, Ксюшу колотило от страха, комбинезон весь дымился и прикипел к ранам, даже на визоре шлема расплывались тёмные пятна. Саша впопыхах окатила Ксюшу водой из ведра и датчики в шлеме погасли. Вода ли вырубила электронику, или кислота повредила батарею на поясе, но Перуница издохла.

Вира зажёг факела, кутыши подпалили фитили бутылок с горючей смесью. В ответ на кислоту, из-за баррикады полетел новогептил. Синие пламенные фонтаны расцвели по всему двору, затрещало, заколыхалось ядовитое пламя. Загоны не дрогнули: зажигательная смесь для них была не в новинку, и замотали лица тряпьём, чтобы не надышаться отравой. Но вот только первая бутылка разбилась на краю котловины, как вздыбилось и с гулом дикого кабана разнеслось по елям и соснам синее пламя – смесь, разлитая Ульяной и Сашей зажглась.

Весь двор охватило огненное кольцо. Огонь взобрался наверх по смолистым соснам и обвихрил искрами ели. Ядовитый ветер туго пахнул по бригадам, и горла загонщиков обожгло. Бандиты, кто прятались под деревьями – загорелись. Кутыши знать не знали, какой огненный ад разольётся по лесу всего из пары метко зашвырнутых на край котловины бутылок. Ревущее пламя сожрало тридцатиметровые сосны, всё вокруг заволок едкий дым. Никто не пытался проскочить сквозь стену огня на подмогу загонам, кто уже спустился во двор для новой атаки, а окруженцы теперь и не знали, куда им деваться.

Борис стрелял из самопала, Вира пускал в бандитов арбалетные стрелы, Ксюша, стиснув зубы от боли, перетасовывала на поясе аккумуляторы и пыталась включить Перуницу.

–