Отсутствие травм Боб всегда ставил выше любого удачного кадра. Считал: «Ни один даже самый захватывающий и умопомрачительный кадр не стоит жизни и здоровья исполнителя трюка: будь то актёр, или специально обученный стантмен. Травма на съёмочной площадке — это всегда некомпетентность и непрофессионализм постановщика трюка и каскадёра». А непрофессионализма Боб не терпел. Наверное, поэтому до сих пор жив и здоров (хотя «здоров», естественно, в кавычках: со всеми этими ушибами, переломами и порезами). Любой другой, «нормальный», человек уже давно бы отправился к праотцам. А кто ж такое сдюжит: кенгуриные прыжки по крышам, пуля в спину, автомобильная погоня, схватки, драки, прыжок с моста? А теперь ещё и сумасшедшая гонка по ночной реке на гидроцикле…

Хорошо с ночным освещением в Петербурге нет проблем. Ничуть не хуже чем на Сене в Париже. Похититель вон — как на ладони. Отрыв — метров сто. Ничего, нагоним.

Боб поддал газу, прижался всем телом к гидроциклу, снижая сопротивление воздуха. Сейчас ни единой мелочью нельзя пренебрегать. Нужно достать этого голубчика. Достать любой ценой.

Проскочили ещё два моста, впереди замаячил третий. За ним город заканчивался и, судя по раскинувшейся водной глади, большим судам и жирафьим шеям подъемных кранов, начинался то ли речной, то ли морской порт. Увы, Боб не силен в местной географии. Знал бы, в какую переделку придется угодить, выучил бы схему Петербурга наизусть. А так — он даже не знает, где сейчас находится: на Неве ли, или в Финском заливе Балтийского моря… Ничего. Главное — не упускать из виду аквабайкера в чёрном. И он не упускал.

А похититель тем временем держал курс к причалу. Сбросил скорость, подрулил, выскочил на берег, резво побежал вдоль железнодорожного полотна, мимо погрузочного крана, к огромному ангару.

Боб же наоборот — прибавил газу. Мгновенно, что Шерлок Холмс в исполнении Дауни-младшего в блистательной ленте Гая Ричи, прокачал ситуацию: пирс, подъемный кран со свисающим с крюка грузом в огромной сети, арочный ангар. В голове все эти фрагменты мозаики весьма шустро сложились в стройную весьма логичную картинку. Если всё получится, он перехватит беглеца. Главное — вовремя прыгнуть.

Прыгнул он вовремя. Как раз в ту самую секунду, когда его гидроцикл на полной скорости врубился в причал. По инерции Боб пролетел метров десять и зацепился за сетку, подцепленную крюком погрузочного крана. Хорошо в сеть погружены какие-то мягкие мешки, а не металлические арматуры. Робер ловко, по-тарзаньи, перебрался на другой край сетки, перепрыгнул с неё на крышу ангара и шустро на пятой точке спустился по покатой крыше на землю. Как раз вовремя: похититель только-только вбегал в ангар. Боб нырнул за ним, крикнул в спину:

— Стой!

Незнакомец остановился в центре ангара, развернулся, скинул спасжилет. Сумку с книгой перебросил через плечо.

Боб приблизился, угрожающе прорычал:

— Отдай книгу!

Похититель криво усмехнулся и, выказав недурственное знание античной истории и древнегреческого языка, ответил:

— Молон лабе[23].

— Диалога не получилось, — заметил Боб и бросился в атаку.

Противник попался не из хлипких. Не только с гидроциклом ловко управлялся, но и тумаки отвешивал знатные. Как знал о проблемах Боба с рёбрами, зарядил для начала по корпусу. Бах-жвах-плюх! Потом пару раз пнул ногою в живот. Один раз даже попал.

Боб с достоинством снёс первый натиск, не отступил ни на полшага. Хотя уже давно держался лишь на адреналине и страстном желании вернуть Дедову книгу. На силу и напор противника отвечал ловкостью и скоростью. Ловко ушел от правого хука, прытко избежал левого ура-маваси-гэри. Воспользовавшись некоторым замешательством соперника, просадил ему в колено. Противник осел. Боб зашел сзади, схватил сумку с книгой, перекинул ремень через шею врага, принялся его душить.

Гидроциклист захрипел, потом засипел, затем закатил глаза — вот-вот отправится вдогонку за «Сократом» с моста.

Боб отпустил захват, вытащил из сумки завернутую в пакет и перемотанную скотчем книгу, отпихнул побеждённого врага. Тот, дико пуча глаза и жадно хватая воздух ртом, повалился на землю.

— Браво, мсье Робер! — эхом разнеслось по ангару.

Боб резко обернулся к выходу и тут же зажмурился, ослеплённый светом множества фар.

21. Западня

00 часов 22 минуты 03 секунды.

Гутуевский остров, Санкт-Петербург, Россия.

Боб так и стоял — в центре ангара, с книгой Буссенара в руках. Стоял и сквозь полуприкрытые веки пытался разобрать: кого ещё сюда принесло?

А народу в ангар набилось немало — человек десять. И все при оружии. У кого нож, у кого пистолет, у кого автомат. У одного вон даже боевой арбалет, и мачете на поясе.

Позади этой миниармии стояло три чёрных джипа — точные копии того, за которым не так давно гонялся Робер. Фары автомобилей и слепили сейчас француза.

От группы вооружённых людей отделился рослый крепко скроенный господин в строгом костюме цвета маренго (остальные были облачены в камуфляжные куртки). Крепыш подал кому-то знак рукой, фары вмиг переключились с дальнего света на ближний. Боб наконец-то смог открыть глаза и хорошенько разглядеть незнакомца в сером.

Перед ним стоял этакий человекообразный шкаф. Прическа «бобрик», узкий лоб, глаза под цвет костюма, нос a-la Бельмондо, то есть свернут набок, на правой щеке — безобразный шрам, напоминающий огромного паука-птицееда. На среднем пальце правой же руки — мощная печатка, инкрустированная красными камнями, по всей видимости, рубинами. Рисунок — пентограмма. Иного, признаться честно, Боб увидеть и не ожидал.

— Ваше благородство, мсье Робер, — на прекрасном французском сказал здоровяк, — достойно всяческих похвал. Вы не убиваете своих врагов. — Плотоядно улыбнулся: — В этом мы с вами расходимся.

С этими словами гигант одним движением вздел тяжело дышащего после схватки с Бобом гидроциклиста, ткнул указательным пальцем в малоприметную точку за левым ухом. Бедняга закатил глаза и поник. Человекошкаф отбросил мёртвое тело, словно ненужную тряпичную куклу, протянул руку к Роберу ладонью вверх, как совсем недавно, на мосту, протягивал её сам Боб.

— Дайте мне, пожалуйста, книгу, — оскалился в добродушно-людоедской улыбке гигант.

Боб помолчал. Взвесил все за и против, понял: шансов у него никаких. Но тем не менее спросил:

— А что будет, если не отдам?

Здоровяк расхохотался:

— Я смотрю, наш галльский петушок распускает хвост! Того и гляди пустит в ход шпоры. — Резко перестал смеяться, ледяным тоном добавил: — Отдадите. Сами. Добровольно. — Вновь сделал жест кому-то в автомобиле.

Дверь среднего джипа распахнулась и из машины вышли двое: Анна и Пушкиндт. К затылкам обоих парни с весьма не располагающими к милой беседе физиономиями приставили стволы пистолетов.

— Ваш ход, гроссмейстер? — подмигнул Бобу гигант